Нонна Алексеева
(Ермилова)Нонна Алексеева
(Ермилова)
ПРИНЦЕССА и КАРАКАТИЦА
Взрослые отчего-то не очень любят зиму. Жалуются, что зимой холодно, рано темнеет, да и снег все время забивается за воротник.
А Даше зима нравится. Нравится, когда спускаются ранние синие сумерки и весь большой многоэтажный дом заполняется теплым золотым и розовым светом и становится похож на корабль, идущий сквозь снежные торосы и бескрайние льды.
Зимой как-то по особенному понимаешь, как дорог дом. Синяя зимняя ночь обступает его со всех сторон, а дома тепло и светло. Другое дело лето - летний день светел, прозрачен, все размыто и не имеет границ. Тепло дома почти незаметно, да, и кажется, нужно ли тепло, когда и так кругом солнце.
Зимой можно думать о разных серьезных и важных вещах, читать книги, рисовать и конечно, делать елочные игрушки и ждать праздники - Новый Год и Рождество. Можно смотреть в окно на сияющие мириады снежинок, протянувшихся от неба до земли, и наполняющих сумерки особым сиреневым светом, на деревья в инее.
Ничего на свете нет лучше дома.
Так думала Даша, сидя на маленькой нарядной кухне вместе с бабушкой. Они готовили пирожки с яблоками к приходу гостей. Из сдобного теста делалась маленькая лодочка, в ней аккуратно размещались хрустящие сахарные дольки зеленого яблока, и лодочка ставилась на темную гладь противня, где стояла уже целая флотилия яблочных суденышек.
День был долгий и неудачный, но заканчивался хорошо. Все-таки это был день рождения Дашиной любимой бабушки.
На этот раз в день рождения бабушки Даша хотела сделать ей, кроме прочего - рисунков и стихов, два важных подарка. Получить две совершенно невозможные пятерки по двум ужасным предметам - физкультуре и музыке.
На физкультуре ее ждала первая же неудача. Только лишь класс успел промаршировать по залу и помахать руками для разминки, как физкультурница Луиза дала команду вытаскивать на середину стойки с планкой для прыжков.
Прыжки в высоту - самое ужасное, что может быть на уроке физкультуры. Есть, конечно, еще канат и брусья. Но выступления на них не столь показательны и всенародны.
Перед прыжками весь класс высаживается полукругом на маты. А кто-то один бежит прыгать. Напоминает все это картинку из истории древнего мира - римские патриции наслаждаются боями гладиаторов. Опускают палец вниз и кровожадно вопят: добей его! Правда, никакой битвы нет, нет даже самого захудалого льва на арене. Но есть планка, которая при малейшей ошибке с оглушительным грохотом падает вниз. И вслед за звоном упавшей планки раздается не менее звонкий и оглушительный смех. Но почти все прыгают ловко и бойко, патрициям приходится скучать, и только когда к планке выбегает Даша, зал радостно оживляется. В третий раз Даша выходить отказывается. Пусть ставят что угодно, лишь бы не слышать звона падающей планки и смеха.
Физкультурница Луиза, однако, оказалась добрее, чем одноклассники. Она не поставила Даше двойку, а отправила ее на скамейку, распутывать скакалки.
Пока Даша сидела на скамейке, класс натянул волейбольную сетку и вот уже все, ловкие и веселые, заскакали по площадке, перекидывая яркий как апельсин пупырчатый мяч. Даша только залюбовалась мячом, как вдруг кто-то послал мяч в ее сторону и он пребольно стукнул ее по голове.
С музыкой все изначально обстояло еще хуже. А раз уж все так скверно началось, то нечего было и надеяться. Дело было в том, что Дашина учительница, Людмила Павловна, когда-то очень давно, лет за двести до Дашиного появления на свет училась в Консерватории. И потом, на протяжении многих счастливых лет все складывалась столь же удачно, и, наверное, сложилось бы, но как оказалось, на пути к славе встали бездарные ученики - Даша и ей подобные разгильдяи. На которых в результате Людмила Павловна и угробила свою жизнь, вместо того, чтобы сделать блестящую карьеру.
Даша знала эту печальную историю наизусть, потому что училась у Людмилы Павловны не первый год, и правда, училась плохо, ничему не научилась, можно сказать, да еще все время чувствовала себя виноватой, что Людмила Павловна угробила на нее жизнь.
Но, не смотря на мрачные перспективы, и на этот раз Даша мужественно села за рояль, раскрыла ноты и с достоинством начала играть урок, который, по случаю бабушкиного дня рождения был разучен особенно тщательно. Людмила Павловна, против обыкновения, была как-то молчалива и за Дашиной спиной совсем не чувствовалась. Даша потеряла бдительность и увлеклась.
Празднично кружил снег, на балу Щелкунчика танцевали Феи, маленькие, изящные как фарфоровые куколки, пушистая елка горела разноцветными огоньками, с нее срывались и весело рассыпались кудрявыми колечками ленты серпантина... Вдруг откуда-то сверху раздался голос, такой громкий и страшный, что слов было даже не разобрать. Огоньки погасли, маленькие танцующие человечки в ужасе бросились врассыпную, а Даша чуть не свалилась со стула.
Оказывается, это Людмила Павловна вдруг опять вспомнила, что Даша угробила ее жизнь, расстроилась, начала кричать и топать ногами. Людмила Павловна, не то, что физкультурница Луиза, тут же вкатила Даше не за что ни про что громадную двойку. От этого ей слегка полегчало, и она почти добродушно сказала едва сдерживающей слезы Даше - посиди, послушай бестолочь, у меня и первогодки - малыши лучше тебя играют.
В этот момент в класс как раз впорхнула маленькая Юлечка со своей нарядной мамой. Людмила Павловна еще больше оживилась, а красивая Юлечкина мама стала весело рассказывать о какой-то поездке. То ли на Таити, то ли в Бразилию, где много-много диких обезьян. Протянула Людмиле Павловне большой сверток в яркой красивой упаковке с розовыми блестящими ленточками. Это вам. Прямо с Таити.
Юлечка заиграла. Прелестное дитя, такие способности в семь-то лет!
Даша заслушалась, как играет маленькая Юлечка - как колокольчик, такая умница и пропустила мимо ушей все, что строго сказала ей Людмила Павловна.
Выйдя из класса, вспомнила про двойку и еще немного одна поплакала в темноте коридора. Не из-за двойки, а от обиды за бабушкин день рождения. Носового платка под рукой не оказалось, и пришлось вытирать слезы большими листьями фикуса, стоявшего тут же в кадке.
Уже подходя к дому, Даша увидела Дану, вышедшую на прогулку с собакой, загляделась, и совершенно позабыла про музыку. На Дану Даша всегда смотрела как кролик на удава. Точно говорят, что зло имеет некую гипнотическую притягательную силу.
Дана была удивительной и загадочной, хотя и жила с Дашей по соседству - несколькими этажами выше, под самой крышей высотного дома. Дану в душе Даша считала "черной королевой". Хотя внешне Дана совсем и не была похожа на ведьму Лютеллу д Явол из сказки про далматинцев, а напротив имела очень хорошенькое задорное личико в обрамлении светлых кудряшек и все время улыбалась очень красивой голливудской улыбкой. Правда, улыбалась она ни для кого-то, а как бы гордясь и любуясь сама собой. Но, очевидно, было чем гордиться, считала Даша, для которой Дана казалась самой настоящей звездой. Дана, не смотря на достаточно юный возраст - Даше, впрочем, она, конечно, казалось взрослой, в десять лет это понятно, - была лучшей ведущей музыкальных программ на знаменитой скандальной радиостанции "Полярная звезда". Дана блестяще разбиралась в молодежной музыке, и очень легко и смело говорила с радиослушателями, которые прямо одолевали ее своими звонками, в прямом эфире. Собственно, Дана Блэкквинс - это был псевдоним, а как ее звали по-настоящему, никто не знал. Правда, в эфире Даша с бабушкой слушали Дану всего пару раз и больше не стали, суперсовременная музыка их не очень интересовала. Зато Даше очень понравилось, как Дана говорит - смело, ярко, весело, дерзко, даже зло, просто не давала въедливым слушателям, которые вечно лезут с какими-то глупыми вопросами и слова пикнуть. Так и разбрасывала их пачками направо и налево. Поэтому Даша очень удивилась, когда бабушка, покачав головой, как бы сама себе, заметила: "Как это все-таки плохо, когда человека никто не любит. Он тогда начинает требовать к себе любви всеми силами, а из этого ничего хорошего не выходит".
Даша не поняла, что бабушка имела ввиду. Поскольку именно в тот момент Дана вела со слушателями дискуссию, если, конечно, так можно было сказать, ибо дискуссия подразумевает высказывание точек зрения разных сторон, о том, хорошо или плохо одиночество. И сама Дана на весь божий свет доказывала, что одиночество - это прекрасно, это сила и свобода и воля, а дружба, привязанность - это обременительная тягостная зависимость, а что пытались сказать слушатели, понять не удавалось, потому что когда Дана уставала сама говорить, она обрывала телефонные звонки какой-нибудь громкой музыкой.
Впрочем, если уж честно говорить о дружбе - никто так не мечтал о ней и искренне верил в нее, как Даша. А все же никаких друзей у нее не было и в помине. Друзья ее жили только за обложками книг - в семействе Муми-троллей, или среди лисичек Ларсенов. Друзей среди сверстников у Даши не было.
Впрочем, хотя Дана и обитала в своей поднебесной выси совершенно одна, без всяких друзей и близких, было на свете существо, которое любило ее верно, преданно, и даже рабски. Этим существом была огромная собака неизвестной заморской породы, собака, похожая на химеру собора Парижской Богоматери, по кличке Нагайна. Нагайна обладала не только устрашающим видом, но и сверхбойцовскими качествами. Как однажды небрежно пояснила Дана Дашиной бабушкиной, при теперешней жизни такая собака, как Нагайна надежнее пистолета.
Почему собака должна быть сравнима с пистолетом, Даше не было ясно. На Дану никто не нападал, и нападать не собирался, зато, когда она сама с Нагайной в ошейнике, утыканном шипами, выходила на прогулку, мамаши в ужасе сгребали своих малышей из песочницы, а старушки с неожиданной прытью разлетались с ее дороги.
Не удивительно, что во дворе Нагайну прозвали Поганкой, хотя само по себе имя Нагайна было и так противное, для тех, кто знал. А Даша знала, именно так звали страшную королевскую кобру, которую победил славный мангуст Рики-Тики-Тави.
Итак, осторожная Даша за километр обошла Дану с Нагайну, но не могла не залюбоваться тем, как красиво смотрится длинноногая Дана в короткой дубленке колокольчиком, ведущая на поводке собаку. Ей даже захотелось хоть чем-то быть похожей на Дану, только собака непременно должна была быть другой - большой, красивой и доброй.
Дома оказалось, что Даша позабыла папку с нотами, да вдобавок ко всему, все лицо у нее было в грязных подтеках - листья у фикуса были пыльные.
Если у Даши друзей совсем не было, то у бабушки друзей было много. Друзья у нее были самые разные, и очень интересные. Была, например, Таня - студентка биофака Университета. Таню Даша особенно любила, да и все ее любили. У нее было добродушное лицо, румяные щеки и очень хороший, открытый и покладистый характер. Таня носила пушистые светлые свитера, которые сама очень красиво вязала из собачьей шерсти. Кстати, такой же свитер она подарила на день рождения Дашиной бабушки. У Тани была своя собака - шотландская овчарка Лотта, а у собаки - двенадцать щенков. И это не все! У нее была персидская кошка, котята, умная белая крыса Шушара, хомячки, а еще она ходила в конноспортивную секцию, и там у нее была лошадь Звездочка и чудная маленькая пони Макс. Таня была автором многих научных работ, но при этом нисколько не зазнавалась. И в противоположность черной королеве Дане, Даша мысленно называла ее белой королевой.
На следующий день Даша заболела. Проснулась с температурой. Может, ноги промочила, может, сказались многочисленные волнения. Вызвали врача. Врач определил - сильная простуда.
Даша сидела в кровати, под одеялом, закутанная в клетчатый плед, а еще сверху была накрыта пушистым белым покрывалом. Даша называла его "белым медведем", хотя, конечно, это был никакой не медведь, а просто синтетический материал. У кровати на столике стояла чашка горячего чая с медом и лимоном, лежала серебряная ложечка, а рядом - розеточка с малиновым вареньем.
На Даше была любимая мягкая сиреневая пижама с изумрудным месяцем и звездочками на груди. Даша листала большую книгу с картинками. Она была почти счастлива, так что даже температура не могла ей помешать. Как хорошо, что не надо идти в школу и на музыку, прыгать через палку, барабанить гаммы. Можно читать, или лежать, уютно свернувшись калачиком под пушистым одеялом и тихо слушать радиопостановку. А можно вытащить заветную большую коробку с разноцветными бумажками, картонками и блестящими обертками и ленточками, достать ножницы, макетный нож, клей и заняться конструированием.
Больше всего на свете Даша любила клеить из картона острова, горы, деревья, замки для бумажных кукол, мебель и даже разных животных - лучше всего получались жирафы и поросята. Дашиных поросят в доме жило довольно-таки много - она делала их так - брала спичечный коробок, обклеивала цветной бумажкой, приделывала четыре ножки-палочки, сзади - хвостик-стружечку, спереди - пятачок, рисовала веселые умильные глазки.
Даша прислонилась головой к ковру, натянула одеяло до подбородка и задумалась. На кухне мама разговаривала с бабушкой. "Это не девочка, а Илья Ильич Обломов"! - возмущалась мама, - хочет спрятаться от действительности под теплым одеялом!".
"Сама же не так давно учила, что Обломов - это протест суетному миру Штольцов, - возражала бабушка, - каждый живет в своем ритме, нельзя причесать всех под одну гребенку".
"Ничего не хочет делать. То сама просила учиться музыке, а теперь одни двойки приносит. Другие дети радуются урокам физкультуры, а этой бы только коробочки клеить. Она что коробки клеить всю жизнь собирается?"
Даше мгновенно расхотелось клеить коробочки. Она отложила ставшего сразу немилым поросенка и накрылась с головой одеялом. Действительно, на кровати, под теплым одеялом, было надежно и спокойно, как на маленьком островке среди бурного океана.
Зазвонил телефон. Это была Таня. Она посоветовала лечить Дашу брусничным вареньем и тертой клюквой с сахаром, они усиливают действие лекарств, да и сами лечат лучше любых лекарств. Лечится брусничным вареньем Даша всегда была готова, и этим и утешилась.
Поэтому она пропустила разговор бабушки с Таней. И только тогда прислушалась, когда бабушка неожиданно сказала: "А давай, возьмем ей щенка? У Тани целый выводок щенят!"
Тут мама решительно заявила, что друзей не купишь, что мало того, что приобрели никому ненужное пианино, так еще в придачу к нему не хватало завести собаку.
Так вот в доме и появилась маленькая колли Принцесса.
Принцессой ее сразу стали называть, когда с почтением прочитали, а потом еще раз перечитали длинную родословную, которая в развернутом виде - она разворачивалась как детская книжка - была в четыре раза больше самого щенка. На самом деле, Принцессу назвали Дарри, специально для Даши. Но Даша все равно величала ее не иначе, как Принцесса. Принцесса была точно маленькая принцесса, очень хорошенькая, как маленькое желтое солнышко, с белыми носочками, и белой пелеринкой, от природы тонко и деликатно воспитанная, нежная и очень ласковая. Хотя, конечно, и хлопот, чтобы ее вырастить тоже оказалось немало.
Прошел целый год, прежде чем из щенка Принцесса превратилась в небольшую изящную собачку, пушистую и легкую, как золотая лисичка.
За это время, чтобы ни говорила мама, у Даши действительно появились новые хорошие знакомые. Дело в том, что люди с собаками - это совершенно особый народ. Собачникам всегда есть о чем поговорить друг с другом. Для знакомства им совершенно не нужны какие-то особые поводы - достаточно выйти на прогулку с собакой, встретить другого собачника и разговориться с ним о собаках, а заодно и о том, о сем. Это, конечно, при условии, что обе собаки добродушные, мирные, заведены для радости, а не для охраны, как известная вам Нагайна.
Таких собак как Нагайна, впрочем, тоже было предостаточно. Звали их особыми страшными именами - Фобос, Деймос, Эфрайд, что в переводе и означает "страх" и "ужас". Это были по-своему несчастные существа, искалеченные людьми. На прогулку они выходили, обвешенные грузами - накачивались для силы, шли тяжело, глядя в землю, хрипя и заливая себя слюнями. Известно же, что собака бывает кусачей только от жизни собачей. А такая собака не просто должна была быть кусачей - она должна ненавидеть весь мир. Вот ей и создавались условия. Владельцы их тоже были люди особые, мрачные и серьезные, от таких лучше держаться подальше и разговаривать с ними тоже не о чем.
Были, впрочем, и просто хулиганствующие подростки. Чаще с немецкими овчарками или рослыми полукровками. Этим очень нравилось пугать прохожих сбитыми с толку собаками, что возвышало их в собственных глазах. Из-за последних обычно и обострялись отношения между просто людьми и хозяевами собак. А ведь в большинстве своем собачники народ хороший, добрый и открытый. И когда они называют себя "хозяевами" Альмы, Барбоса или Шарика, в этом тоже звучит какой-то важный, достойный смысл.
Новые Дашины знакомые были - Бабеттина бабушка, очень милая пожилая дама с веселой задорной боксершей Бабеттой, рыжий мальчик Пашик со старенькой болонкой Белочкой и веселая длинная Милка с нескладной дожкой Матильдой. Боксерша Бабетта наглядно опровергала утверждение, что все боксеры - люди ошибочно называют их бульдогами, злые, некрасивые и в любую минуту готовы вцепиться мертвой хваткой. Бабетта была хорошенькая, пучеглазая, блестящая, как юная туземка с далеких вечно солнечных неоткрытых островов. И вдобавок прыгучая как пружина. С Принцессой она обращалась запросто - тут же начинала скакать вокруг нее по лужам и грязи как сумасшедшая, и вовлекала в эту игру Принцессу, которая через минуту становилась вся черная. К Бабетте же грязь не приставала, скатывалась с нее, как с гуся вода.
Рыжий Пашик был благородным человеком, хотя в обычной жизни никто бы на это не обратил внимания. Сама Даша Пашика бы просто не заметила - он был маленький, неразговорчивый и не особенно видный. Зато теперь она знала, что свою Белочку Пашик подобрал на улице. Потому что она была старенькая, брошенная хозяевами и ее было жалко.
Милка была Дашина ровесница, она училась в соседней школе. Она была такая же несуразная как подрастающий щенок дога Матильда, но ни сколько не расстраивалась по этому поводу. У Милки было удивительное качество - она умела посмеяться не только над другими, но и над собой. Поэтому с ней все казалось очень забавным, и о чем бы они ни разговаривали, обе так и покатывались со смеху.
Но самое интересное знакомство все-таки было впереди.
Недалеко от дома был парк, а в парке - горы. Горы эти были не что иное, как огромные кучи песка, когда-то привезенные для строительства, которое так и не началось.
Зимой песчаные кучи схватывались морозцем, их укрывало снегом - чем ни горные вершины! Все выходные дни с утра до вечера здесь катались дети - на санках, вездеходах, тарелках, дощечках, картонках и просто так.
Однажды Даша с Принцессой пошли прогуляться и посмотреть на горки. Одна Даша ни за что бы ни пошла кататься с горки, она бы даже просто так не стала гулять одна у горок, но с Принцессой все было можно. Маленькая пушистая Принцесса при виде горок пришла в настоящий восторг, она летала как тополиный пух, звонко тявкала, носилась золотой стрелкой за ребятами, съезжавшими с гор, валялась и обнималась с ними, если случалась куча-мала. Все ей были рады. Всем она нравилась, все хотели с ней дружить.
Даша же словно купалась в лучах всеобщего хорошего настроения и радости, и потому не заметила, как какая-то девчонка, лихо катившаяся с горы на чем-то напоминавшем большой поднос, не успев развернуться, спикировала ей прямо под ноги, и дальше удивительные санки понесли их уже вместе, набирая все новых и новых неожиданных пассажиров, и в конце пути вывалив всех в огромный сугроб.
Перевалявшись в снегу с ног до головы, и все, стали отряхивать друг друга.
- Ну, ты прямо отважная крошка Мю! - неожиданно для себя выпалила Даша, - та тоже обожала съезжать с ледяных гор на подносе Муми-троллей!
- Это не поднос! - задыхаясь от смеха, сказала девочка, - это папина особая конструкция звездолета! А я не Мю, дома считается, что я похожа на Туу - Тикки! Я разумная, а Мю вредная. У нас мама Мю! А вообще-то меня зовут Варежка, Варвара.
Девочка, точно, не зря носила такое имя. Когда она совершенно отряхнулась, оказалось, что на ней все вязаное кроме ярко красного комбинезона. На ней было одето два вязаных свитера - сверху синий, с оленями и снежинками, вязаный шарф с разноцветными помпонами, вязаная шапочка с кисточками, наверное, точно такая как у Туу-Тикки. В красную и белую полоску.
- С голубой изнанкой? - не поверила своим глазам Даша.
- С голубой изнанкой, - с важностью подтвердила Варежка, и для наглядности вывернула шапочку наоборот. Точно, она была с бирюзовой изнанкой.
- У тебя бабушка вяжет? - поинтересовалась Даша.
- Да нет, я сама, - охотно пояснила Варежка, - Представляешь, сколько белок или лисиц идет на одну шубу? А ты видела хвостики, которые свисают с шапок? Нет уж, лучше я сама свяжу себе что-нибудь красивое и веселое! По крайне мере, овец из-за шерсти не убивают.
Даша вспомнила, как мечтала о красивой дубленке, и ей стало неловко. Но замешательство рассеялось, когда на коротеньких лапках к ним подбежала уморительная собака, похожая на перевернутую сапожную щетку.
"Ну и каракатица! - подумала про себя Даша, - с такой клоун Карандаш выступал. Как вообще с такой собакой можно ходить без смеха?" Как тут же оказалось, и имя у собаки было соответственное, каракатистое.
- Это Жужа, - радостно представила ее Варежка, - она очень умная! Ей уже шесть лет, и когда я была маленькая, ну, еще в школу не ходила, родители оставляли ее со мной, чтобы мне не страшно и не скучно было одной. Родители вечером в театре, приходят поздно.
- У тебя родители работают в театре? - поразилась Даша. Ей казалось, что дети таких необыкновенных родителей не могут так запросто кататься на подносе с горки и ходить на прогулку с каракатицами. Они должны быть удивительными, недоступными, загадочными - ну, как черная королева Дана.
- Папа - театральный художник. Жужа, кстати, тоже выступает в некоторых детских спектаклях.
Даша уже по-другому взглянула на Жужу, а Жужа приветливо покрутила обрубком хвоста. Из-под густой челки на Дашу смотрели доброжелательные карие глазки собаки, и Даша невольно отметила, что Жужа и ее хозяйка чем-то похожи - у Варежки тоже была пушистая челка и приветливые круглые глаза-вишенки. Впрочем, о том, что собаки и хозяева похожи друг на друга, всем давно известно.
- Пойдем в гости, чай пить, - пригласила Варежка, и Даша тут же согласилась, хотя никогда раньше ни к кому из одноклассников просто так, по-дружески
в гости не ходила.
Варежка жила совсем по соседству, но ходила в другую школу - художественную. Квартира была на первом этаже и сразу поразила Дашу непохожестью на все дома, что ей случалось видеть прежде.
И хотя Даша очень любила свой дом, Варежкин дом понравился ей с первого взгляда. Да он и не мог не понравиться! Входя в этот дом, словно попадал то ли в театр, то ли на страницы большой книги с иллюстрациями, то ли в красочный рисованный мультфильм.
Мебели не было почти никакой, зато во все стены шли книжные полки, так что казалось, что вместо стен здесь стеллажи с книгами. Книги были живые, любимые и интересные, видно было, что их читают, а не просто поставили для красоты. Окна тоже были большие, во всю стену. Рябины за окном, облепленные пушистым снегом, с гроздьями алых ягод и прыгающими по ветвям желтогрудыми синичками казалось, тоже составляли непременную часть Дома.
- А в мае здесь распускается сирень, - похвалилась Варежка, - лиловая, белая, дымчато-голубая - разная-разная. Сейчас ее не заметно. Мы всем дарим огромные букеты, а ее все равно много! Вот увидишь.
И Даша поняла, что, значит, и весной они с Принцессой будут приходить в гости в этот замечательный дом, и им тоже подарят сирень, и они отнесут ее бабушке.
Она не могла оторвать глаз от книжных полок. Среди книг стояли огромные морские раковины, старинные бронзовые статуэтки, какие-то причудливые стеклянные и фарфоровые пузырьки. На окне вился кудрявый плющ, а главное, повсюду стояли удивительные вещи - детали театральных макетов - крошечная мебель, маленькие фарфоровые печечки, диванчики и стулья с гнутыми ножками, целые флотилии старинных парусных судов из резного дерева, с крохотными точеными рострами на носу и маленькими лакированными балюстрадами, снастями и парусами, тигры, лошадки и конечно, куколки! И это были не просто куколки, а куколки-актеры! И еще - чудесные бархатные коробочки - макеты сцены, в которых монтировались декорации будущего спектакля.
- Пойдем пить чай, - Варежка потянула Дашу на кухню, и Даша еще раз изумилась необычности этого дома. На кухне все было устроено нерационально - никаких хитроумных кухонных новшеств - микроволновых печей или тостеров, зато было множество бесполезных в хозяйстве, но определенно, замечательных вещей.
На большом, теплого золотистого дерева буфете возвышался сияющий самовар, стояла деревянная мельница для кофе с медной начищенной ручкой и стояла медная ступка. Ниже, на полках, за стеклянными дверцами располагались фарфоровые баночки с надписями по- латыни - как в аптеке - для пряностей и всевозможные чайнички и чашки. Все они были не из одного сервиза, как у Дашиной бабушки, а разные - разной формы и с разными рисунками. Была низкая керамическая чашка, вся как синий поливной изразец, был нежный, как лилия высокий бокал с тончайшей золотой сеточкой, была даже веселая чашка с любопытным носом и чашка с картой Мумми - Дола.
- Мы из каждого путешествия обязательно привозим чашку, - пояснила Варежка.
- А где вы путешествуете? - с замиранием сердца спросила Даша.
- Летом мы ходим на яхте - в Прибалтику, Голландию или в Финляндию. Папа сам сделал яхту! А еще мы бываем с театром на гастролях - в Швеции, Польше, даже в Париже были, - охотно разъяснила Варежка, словно это было что-то само собой разумеющееся. Конечно, у них в классе тоже были ребята, которые ездили с родителями отдыхать в Турцию или в аквапарк в Финляндию, но это было совершенно другое.
- Расскажи мне про Швецию, - попросила Даша, которая очень любила книги скандинавских писателей.
- В Швеции все очень красивое и аккуратное, как будто люди специально хотят поддержать хорошее настроение, - начала Варежка, - никто ничего не ломает и не уносит к себе домой, чтобы радоваться одному.
Тем временем на плите запел круглый чайничек со свистком. Варежка расстелила на синей скатерти - скатерть была настоящая, а не из клеенки, разноцветные салфеточки, поставила плетеную корзинку с печеньем и кексом, политым разноцветной глазурью и зажгла красную свечечку в керамическом домике-подсвечнике. Окна в домике зажглись мягким теплым светом, он ожил, как будто и туда пришли гости.
- А свечечка зачем? - спросила Даша.
- Для уюта, - отвечала Варежка, - Между прочим, надо и собак ведь чем-то угостить.
Когда они зашли в комнату посмотреть на собак, оказалось, что собак после прогулки сморило. Жужа свернулась в корзиночке, а Принцесса угнездилась клубочком в уголке дивана и спрятала свою лисичью мордочку в пушистый хвост.
- Мы же первый раз пришли в гости, а ты на диван! Ну-ка марш вниз! - укорила Принцессу Даша.
Принцесса приоткрыла один глаз, видно было, что она слушает, но не двигается с места.
- Пусть сидит, - великодушно разрешила Варежка, - надо же почувствовать, что ты в гостях.
А вскоре Даша на уроке физкультуры получила пятерку. И не просто пятерку, Даша оказалась лучшей в лыжном забеге. Как это произошло, она даже толком не могла понять сама.
Конечно, бежали по давно знакомой Даше лыжне все в том же парке, где каждый день гуляли с Принцессой, иногда захватив лыжи или санки. Разумеется вовсе не для тренировок, а для собственного удовольствия. Даша любила парк, с его высокими ивами, у которых были такие огромные сильные ветви, что можно было лазить по ним сколько душе угодно, и даже сидеть всей компанией - с Варежкой, Милкой и Пашиком. А сосны! Она, наверное, могла бы часами стоять, обняв золотисто-розовый стволу сосны и запрокинув голову глядеть вверх, в небо, через сплетение и кружение в вышине сосновых веток.
На физкультурные занятия по лыжам Даша брала Принцессу, что приводило весь класс в восторг. И это не удивительно, Принцесса была очень добродушным существом - ведь недаром шотландские овчарки славятся как лучшие няньки для малышей! - и поэтому к каждому Дашиному однокласснику она подбегала, радостно виляя хвостом, и каждому подавала лапу. И каждый, конечно, хотел ее погладить и приласкать.
Иногда Даша задумывалась, ведь, как известно, собаки должны чувствовать недоброжелателей хозяина и как-то по-особому выражать к ним свое отношение. Однако ничего особенного Принцесса не выражала и не чувствовала, а может, правда, никаких недоброжелателей у Даши в классе, по большому счету и не было.
Даша делилась своими соображениями с Варежкой. С одной стороны ее радовало доброе отношение Принцессы к окружающему миру, с другой - беспокоило. Все-таки собака должна охранять, внушать уважение.
- То есть собаку должны бояться? - уточняла Варежка. - Все и так всех и всего боятся, что же в этом хорошего?
- Но ведь собака должна защищать! - пылко возражала Даша, невольно припоминая красавицу Дану, вооруженную Нагайной, гордую и неприступную. И какое бы отвращение не внушала Нагайна окружающим, все же никто не посмел бы обращаться с ней или с ее хозяйкой непочтительно.
- По-моему, лучше об этом забыть, - предлагала Варежка, - и как-нибудь обходиться без собачей защиты. Тем более, на самом деле, человеку, способному на преступление, расправиться с собакой легче легкого.
Соглашались ли Даша с Варежкой, нет ли, но Принцесса упорно продолжала считать всех своими друзьями, и пока так оно и выходило.
Вот и на этот раз, Принцесса весело обскакала и облизала весь класс, а когда начался лыжный марафон, сопровождала его, подпрыгивая, заливисто лая, и подбадривая своим вниманием каждого, кто по ее мнению отставал. А отнюдь не только Дашу. "Это потому что, колли привыкли собирать вместе всяких там овечек в горах, чтобы те не заблудились и не отстали", - сообразила Даша. Она не обижалась на Принцессу - ведь благодаря ей одноклассники стали и к Даше относиться совершенно иначе.
И Даша весело побежала мимо высоких сосен, мимо знакомой ивы, мимо снежно-песчаной горной гряды, мимо вишен - сейчас они стояли в снегу, словно их стволы были сделаны из блестящей поливной красной керамики, а весной они первые окутаются белой дымкой цветов, и не заметила, как чуть не врезалась в физкультурницу Луизу, которая поджидала бегунов с секундомером. Луиза посмотрела на секундомер, потом на Дашу, словно не веря своим глазам, потом даже потрясла секундомер, проверить, все ли в порядке. Но, тем не менее, так оно и было. Лучший результат оказался у Даши.
==
Даша с Варежкой любили путешествовать. Оказалось, что вокруг много интересного. На границе парка с железной дорогой протекала маленькая речка. Ее берега когда-то были укреплены бетонными плитами. Но от времени плиты обветшали, а местами сквозь них даже проросли молодые деревца и кустарники. Речка протекала в небольшой ложбинке, и оттого, что Варежка с Дашей шли по тропинке вдоль берега, склон его был почти у самых их глаз. И они могли спокойно, не тревожа его обитателей, наблюдать за их жизнью. Однажды они увидели мышку. Мышка, не замечая их, вышла из норки, и заскользила по берегу по своим мышиным делам, а они как зачарованные смотрели на маленького зверька, который подбирал какие-то крошечки, умывался, прибирал у входа в норушку. В другой раз они обнаружили грот, образовавшийся в размытой весенними водами трещине. В нем, как настоящие сталактиты, росли витые ледяные сосульки. Мир вокруг, оказывается, был очень интересным - надо только было к нему присмотреться.
Попасть на выставку собак Даша мечтала давно. Она была уверенна, что красота ее Принцессы на выставке будет признана и оценена по достоинству, а публичное признание, что бы там не говорили, имеет особую ценность.
Жаль, что на выставке не будет никого из одноклассников, которые могли бы увидеть, как Принцесса одержит победу в конкурсе красоты. Сама, Даша, конечно, хвастаться не будет. Может быть, скажет что-нибудь между слов. А может быть, и нет.
К выставке Принцессу вымыли лучшим маминым шампунем, отчего каждая ее шерстинка заискрилась и заиграла на свету, и стало окончательно ясно, что соперниц в красоте у нее нет и не будет.
На выставку собак собиралась как на праздник, и поехали все вместе - Даша с Принцессой, Милка с Матильдой, Варежка с Жужей и Пашик с Белочкой.
Даша и Милка - показывать своих питомцев, Варежка с Жужей - выступать в представлении для детей, а Пашик с Белочкой - в качестве группы поддержки.
На стадионе было полным-полно собак, увешанных медалями в несколько рядов, так что они звенели при каждом шаге. Но собаки, очевидно, понимали, что это не праздное украшение, и поэтому выступали с особым достоинством. А уж как горды были их владельцы, просто описать было невозможно. Даша представила свою Принцессу в ожерелье из блестящих золотых медалей за экстерьер и золотых треугольных значков - это были знаки отличия за дрессировку и участие в соревнованиях, и даже слегка задрала нос.
На стадионе разошлись по рингам. У каждой породы ринг был свой, и шли они по возрастным группам. Поскольку Принцесса числилась в группе молодняка, то долго ждать не пришлось.
Сначала все участники по очереди подходили к судьям, и те придирчиво измеряли рост собаки в холке, рассматривали прикус и постановку ушей. Уши ни в коем случае не должны были стоять торчком, и в то же время не должны были болтаться как тряпочки.
Главная судья - жилистая крепкая старуха с поджатыми губами, одетая по-спортивному, отчего-то сразу напомнила Даше учительницу музыки Людмилу Павловну. Видимо, потому, что она смотрела каким-то особым профессиональным взглядом, стараясь разглядеть не достоинства, а недостатки. Сами же по себе собаки не вызывали у нее ни умиления, ни восхищения, ни даже доброй улыбки, хотя и были очень милы и забавны, каждая по- своему.
К своему удивлению, Даша обнаружила, что многие участники выставки были знакомы с главной судьей лично, потому что всячески стремились засвидетельствовать ей свое почтение и расположение. Большинство пришло на ринг с цветами и красивыми подарочными коробками конфет. Конечно, в этом не могло быть задней мысли - разве могут конфеты как-то существенно повлиять на ход соревнований, будь то даже грильяж или вишня в шоколаде.
Потом хозяев с собаками выстроили цепочкой и попросили ходить по кругу. Так получилось, что Даша с Принцессой очутились в самом начале цепочки из тридцати участников, и первые минут десять они шли во главе вереницы. Принцесса, наверное, тоже почувствовала важность происходящего, поэтому ступала гордо, сдержанно улыбаясь. Ее мягкая, пушистая шерсть, как весеннее облачко переливалась на солнце всеми оттенками - от ярко-золотого до дымчато-розового.
Потом к Даше подошла младшая из судей и вежливо попросила встать на три участника назад. Собаки продолжали ходить по кругу, а судьи переставляли их согласно набранным баллам. За следующие десять минут Даша с Принцессой оказались в середине цепочки, а потом и в последней пятерке.
А вереница все ходила и ходила по кругу. Принцесса уже устала и сникла, и с непривычки еле-еле поспевала за кругом, у Даши кружилась голова, и от обиды были готовы хлынуть слезы, она едва сдерживала их, запрокидывая голову, чтобы слезы затекали обратно.
Первой выступала невзрачная, очень гладенькая и почти серая небольшая собачка. Она плыла по рингу как уточка, этакая серая шейка, ведомая девочкой чуть младше Даши, в очках в тоненькой золотой оправе на высокомерно вздернутом носике. За девочку с серенькой собачкой болел папа. Он был огромный, как шкаф, в длинном пальто, почти до пят, но, взмахивая полами этого пальто, с поразительной резвостью бегал вдоль веревки, которой была ограничена площадка ринга, и очень ловко подбрасывал какие-то блестящие предметы - чтобы привлечь внимание собачки и заставить ее держать голову еще выше. В одном кармане у него соловьиными трелями надрывался радиотелефон, а в другом пищал пейджер.
За Дашу переживал рыжий Пашик с Белочкой. Но чтобы собаки на ринге не отвлекались на Белочку, судьи попросили их отойти к зрительским трибунам. Они отошли, и Белочке даже пришлось периодически вставать на задние лапки, чтобы лучше разглядеть, как ходит по рингу Принцесса.
А Пашик, хотя и видел, что дела идут плохо, ничем помочь не мог. Наконец, когда Даша с Принцессой оказались на предпоследнем месте, Пашик решился бежать за Варежкой.
А Даша, оказавшись в самом хвосте, не выдержала, и, не дожидаясь команды судьи, пошла через ринг, перелезла через веревку, чуть было, не запутавшись в ней и не упав. Принцесса весело перескочила следом, обрадовавшись, что надоевшее хождение закончилось. Младшая судья вяло выкрикнула какое-то замечание, но больше их никто не задерживал, поэтому они беспрепятственно вышли с поля и залезли на самый верх трибун, подальше от ринга. Даша с Принцессой сидели рядом на скамейке, и Даша плакала, уткнувшись в Принцессину шерсть.
Кто-то осторожно тронул ее за плечо. Даша подняла голову и увидела необычного молодого человека - он был очень похож на сказочного принца, но вдобавок был увешен какой-то замечательной съемочной аппаратурой - фотоаппаратами и еще какими-то приборами.
- Можно вас сфотографировать с собакой? - спросил Принц.
- Зачем? - всхлипнув, спросила Даша, - мы получили последнее место.
- Для фотографии это совершенно не важно, - заверил Принц, - главное, что вы друзья и у вас славная симпатичная собака. Мне, например, вы очень нравитесь, поэтому я и хочу, чтобы этот снимок был в нашем журнале.
Он протянул Даше красивую карточку, на которой было написано название журнала. Даша вытерла слезы и обняла за шею Принцессу. В благодарность за снимок, Принцесса дружественно дала фоторепортеру лапу.
- Если вам так хочется получить медаль, - сказал Принц, - то приходите со своей Принцессой учиться. За отличную дрессировку тоже дают медали. Приходите в клуб собаководства, я как раз начинаю курс с новой группой.
- Откуда вы знаете, что это Принцесса? - удивилась Даша.
- Да уж вижу! - коротко отвечал фоторепортер, и, помахав им рукой, побежал вниз по трибуне.
Тут их разыскала веселая оживленная Варежка.
- Пошли скорее, сейчас наши выступать будут! - затормошила она Дашу. Но Даше никуда идти не хотелось. Слова фотографа, его необычное появление и мысль о том, что их портрет появиться в настоящем журнале, конечно, утешили ее, но совершенно не убедили, что оказаться на последнем месте так уж здорово.
- Да что ты, право, - возмутилась Варежка, - тебе нужен друг или золотая медаль?!
- Но ведь Принцесса такая красивая, - все говорят, и на улице, и везде, - тихо произнесла Даша, - а здесь получилось, что мы самые плохие. Мы шли сзади всех! Сзади всех!
Она не выдержала и снова расплакалась.
- Да ведь на выставке собак оценивают не столько по красоте, сколько по соответствию стандарту! - нравоучительно заметила Варежка, - красота и стандарт, то есть эталон, совсем не одно и то же. Это соответствие установленным нормам, а не обаяние, или там добрый характер.
- Но все равно, это несправедливо, - горячо возразила Даша, которой отчаяние придало решимости спорить даже с такой компетентной особой, как Варежка, - ты же видела, здесь все заранее оплачено, куплено. А эти дурацкие букеты...
Варежка пожала плечами: - Понимаешь, для большинства людей, пришедших сюда, это не развлечение, а работа. Чем выше оценка у собаки на выставке, тем дороже у нее щенки. Чем ближе хозяин собаки к руководству клуба, тем больше вероятность их выгодно продать. И потом, они действительно выбирают щенка сразу не для дружбы, а для выгоды. Не потому, что симпатичный, а потому, что у него хорошие породные задатки, и премированные родители. А если даже кто-то и платит за первое место, то, в сущности, какая ему радость от такой победы? Ну все, бежим!
И ребята побежали к театральной площадке. На импровизированном помосте как раз начиналось представление по знаменитому стихотворению Маршака. Дама сдавала багаж, корзину, картину, картонку и маленькую собачонку. Маленькой собачонкой, конечно, была Жужа, у которой вместо челки был завязан потешный хвостик с огромным голубым бантом в горошек.
Когда в конце представления вместо маленькой Жужи вывели огромного черного терьера Федю с крошечным синим бантиком на кончике уха, все зрители так и покатились со смеху, и даже Даша забыла о своих огорчениях. Принцесса же, как будто и вовсе их не знала. Она с любопытством смотрела, как выступают дрессированные собаки, легко взбираются по лестнице, преодолевают полосу препятствий, синхронно выполняют команды и проделывают всякие фокусы. Например, прыгают через горящие кольца, как львы в цирке. Принцесса даже сама запрыгала на месте, тихонько подвизгивая.
Больше всех аплодисментов в этом номере сорвала Жужа. Было трудно себе представить, что эта неуклюжая неторопливая собачонка тоже будет прыгать, но Жужа прыгнула. Причем так неожиданно легко, без разбега, как будто ее кто-то подбросил в воздух, стрелой пронеслась сразу через три пылающих обруча и невозмутимо опустилась на коротенькие лапки.
Даша зааплодировала первой, а потом пообещала Принцессе: "Мы тоже будем учиться! Медали не только за красоту дают, но и за науку! Это поважнее будет"!
Принцесса только согласно завиляла хвостом - она с радостью готова была делать все, что придумывала Даша, хотя, наверное, как и Варежка, недоумевала, зачем Даше дались эти медали.
Тут, наконец, подбежал к ним запыхавшийся Пашик, бережно неся на вытянутой руке блестящий диплом.
- Это вам велели передать, - сказал он, вручая Даше лист и плоскую серебряную капельку на тесемочке.
- А это что? - с недоумением спросила Даша.
- Это медаль участника, - пояснил Пашик - За то, что вы участвовали в выставке.
- Да, да, - подтвердил стоящий за Дашиной спиной мужчина с сенбернаром, - такую медаль всем дают на выставке молодняка. А за свою форму она получила название "слезка".
Даша улыбнулась и положила "слезку" в карман.
Однажды, когда Даша встретилась на прогулке с боксершей Бабеттой и ее хозяйкой, та вдруг спросила ее:
- А чем, Дашенька, ты занимаешься, кроме школьных уроков?
Даша сразу подумала про макеты и прочие коробочки, но вовремя вспомнила: - Я хожу на музыку, но, как оказалось, у меня совершенно нет к этому таланта.
Даша на минуту живо представила недовольную физиономию Людмилы Павловны, ее взбитую прическу, как будто наверченную из лакированной паутины и крючковатые пальцы, и мысленно вздрогнула.
- Это кто решил, ты сама? - удивилась Бабеттина бабушка.
- Вовсе нет, - Даша даже слегка обиделась. Да и какой человек всерьез решится признать, что у него совершенно нет никаких способностей. - Это решила моя учительница, Людмила Павловна. Она заканчивала Консерваторию.
- Между прочим, я тоже заканчивала Консерваторию, - улыбнулась Бабеттина бабушка, - А сколько лет ты занимаешься со своей учительницей?
- Уже четыре года, - вздохнула Даша.
- Четыре года и ничему не научилась? - Бабеттина бабушка недоуменно плечами, но Даша так и не поняла, то ли воспринимать это как укор себе, то ли как сомнение в педагогических способностях Людмилы Павловны, которых, надо отметить, у нее никогда не возникало.
- Вот что, давайте пойдем домой, погреемся, а там и поговорим, - Бабеттина бабушка вопросительно взглянула на Принцессу. Принцесса даже запрыгала от удовольствия.
- Что-то мы с тобой полюбили ходить в гости! - ворчливо заметила ей Даша, но Принцессе было ясно - Даша довольна не меньше ее самой.
В доме Бабеттиной бабушки была всего одна комната, но очень большая, как зал музея. На стенах висели картины и старинные фотографии в позолоченных рамках. Шкафы с книгами были красивые, как в архиве Публичной библиотеки - красного дерева, с гранеными стеклами, но самое чудное - был занимавший центральное место в комнате рояль.
Даша с робостью села на изящный тонконогий вертящийся стул и бережно распахнула крышку.
О, клавиши здесь были густого цвета топленых сливок, спокойные, прохладные, совсем не такие как у школьного рояля. Там клавиши были липкие, словно от пропитавшего их волнения и неуверенности пробегавших по ним детских пальцев, нервные клавиши, дергающиеся невпопад, западающие и часто не звучащие в нужном месте.
-А этот ужасный и всегда неожиданный крик "Руки вверх!!!" - вспомнила Даша и поежилась, - это в том смысле, что держать руки правильно!
- Можно что-нибудь поиграть? - с робостью спросила она Бабеттину бабушку.
- А что ты любишь играть, Дашенька? - вежливо поинтересовалась Бабеттина бабушка.
- А я ничего не играю такого, чтобы это любить, - призналась Даша, - я играю то, что задают. Ну, а задают техническое, ну и противное тоже. Людмила Павловна не разрешает мне играть не по заданию. Говорит, я и с заданием-то не справляюсь. Я, наверное, и не люблю ничего. Ну, вот только, Чайковского, "Времена года", или "Щелкунчик".
Она зажмурилась и представила хорошее. Вот с мороза вносят елку, во все доме чисто-чисто, на столе - свежая чистая праздничная скатерть, каждая вишневая и розовая половица паркета сияет, и к этому примешивается чудесный аромат сдобного праздничного пирога, румяных крепких яблок и ярких мандаринов.
Уже снята с антресолей большая коробка с елочными игрушками.
Многое уже позабыто за целый год, но тем более радостно узнавание. Но есть и любимые елочные друзья, встречи с которыми ждешь с нетерпением, осторожно разворачивая очередной ватный комок. У Даши - это маленькая голубая полярная совка с круглыми глазками, два веселых зайца с поролоновыми ушами, тигренок, стеклянный парашютик, золотая белочка, крохотная блестящая матрешечка, чудо из чудес - вишневые бархатные качели с бусинками-жемчужинками, на которых важно раскачивается пара медвежат. Есть еще разное - большие шары из двух раскрывающихся половинок, одна блестящая, другая - прозрачная, туда можно насыпать конфет, шары- светофоры, шары со светящимся рисунком, хрустальные сосульки. Есть совсем "взрослые" игрушки - оперный Мизгирь во всем купеческом облачении, есть старинные плоские игрушки из толстого тисненого картона. А еще есть такие игрушечки, они тоже откуда-то с незапамятных времен - с одной стороны серебряная шишка, а с другой - лицо гнома-лесовика с бородой в инее. Даша их немного опасается. Она отрывает от бумажной пружинки серпантина ленту и пишет на ней телеграмму от полярной Совки Коту Котофеевичу... В самых дальних закоулках в пушистых ветках горят маленькие цветные фонарики, превращая елку в зеленый сказочный новогодний город.
Что во всем этом от "Щелкунчика"? Вальс, без которого уже немыслимы новогодние праздники? Ожившие елочные игрушки? Маковые крендельки, пряники и мандарины?
Даша играет вальс, руки сами разбегаются, и взмахивают, и всплескивают, легко и свободно, как крылья птицы, сейчас, кажется, все закружится и поднимется в воздух, легче пуха, легче самых больших пушистых снежинок, и даже собаки примутся вальсировать на блестящем паркете! Собаки! Даша замирает с поднятыми в полете руками. Боже мой, как она махала руками! Как раскачивалась на стуле в такт вальса! Людмила Павловна убила бы ее на месте!
На ее плечо ложится маленькая ручка, и Даша вздрагивает всем телом, словно ожидая, что ей дадут подзатыльник. Но добрый, ласковый голос говорит ей: "Ты умница, Даша. У тебя развито воображение, ты чувствуешь музыку, это очень важно для пианиста. Но технике игры, конечно, надо учиться обязательно".
Фоторепортер сказал чистую правду. Портрет Даши и Принцессы, действительно, вскоре появился на обложке журнала для родителей и детей. Так что они все-таки прославилась благодаря выставке собак. Правда, на улице ее никто не узнавал, и автографа не просил. Но Даше этому совершенно не огорчалась.
Зато они пошли с Принцессой учиться на собачью площадку, и тут уж огорчений оказалось выше головы.
Вел занятия, действительно, тот самый фоторепортер, как оказалось, его звали красивым именем Иннокентий. Тренировки собак было его хобби. И хотя у него было даже какая-то большая международная степень судейства, Иннокентий никогда не брался работать с собаками по защитно-караульным дисциплинам. Иннокентий преподавал, по его собственному выражению, "собачью азбуку", или вел школу грамотности собак и их хозяев. Официально это называлось "Общий курс дрессировки". Возможно, Иннокентий просто недолюбливал злых собак.
Вместе с Иннокентием на площадку, где шли занятия, приходил его старенький заслуженный ньюфаундленд. И, представьте себе, этого-то ньюфаундленда звали Принцем. Оказывается, Иннокентий так назвал его, лет двенадцать назад, когда ему подарили щенка, а сам он учился в пятом классе, как сейчас Даша.
Помогала, или, как принято по научному говорить, работала ассистентом у Иннокентия, к великой Дашиной радости, ее любимая "белая королева" Таня. Таня писала очередной исследовательский труд по зоологии, и работа на площадке нужна была ей в качестве эксперимента.
Но кроме эксперимента, конечно, эта работа приносила ей - да и не только ей, а всей команде, несомненное удовольствие.
Появилась на площадке и красавица Лотта, мама Принцессы. К величайшему разочарованию Даши, никак нельзя было сказать, что обе собаки узнали друг друга и бросились в объятия после долгой разлуки. Зато хозяйку Лотты, Таню, Принцесса никогда не забывала, всегда встречая ее появление неизменным восторгом, и, очевидно, ее-то и почитала чем-то вроде своей мамы.
Группа была небольшая, все собаки и владельцы были самые разные, но очевидно объединял их "Варежкин принцип", по которому собаку заводили для дружбы, а не для выгоды. Такие занятия им были нужны для установления полного понимания со своим другом.
Сначала Даша обрадовалась, что Принцессе быстро удастся продемонстрировать свой ум и смекалку, общеизвестно, что колли учатся всему быстро, но не тут-то было.
Во-первых, Принцесса решительно отказывалась сердиться и охранять вещи даже в том малом объеме, который предполагал Общий курс. Она просто не понимала, зачем это нужно делать, и отчего хорошие знакомые люди начинают так глупо себя вести, стоило им только облачиться в смешной костюм из ватников и ватных штанов - размахивать рукавами и пытаться отнять у нее Дашину сумочку.
Но это было бы еще полбеды. Хуже было то, что оказалось, Принцесса, как и Даша, боится прыжков высоту.
Перед барьером - он, правда, представлял собой не планку, а стенку, которая постепенно наращивалась досками, Принцесса замирала, зажмуривала глаза, будто готовилась к прыжку, а потом быстро и трусовато обегала барьер кругом, предполагая, очевидно, что никто не поймет, как она очутилась по другую сторону.
Даша вспоминала, как легко перелетала через три горящих обруча маленькая Жужа, и укоряла Принцессу. Хотя, что уж тут было укорять, сама Даша тоже так и не освоила злополучные прыжки.
В общем, к концу третьего месяца занятий стало ясно, что медаль за отличную собачью учебу будет получить ничуть не легче, чем за красоту.
Тогда Даша придумала вот что.
Однажды они с Принцессой пришли на площадку на час раньше, когда никого не было. Даша поставила между перекладинами одну досочку, для наглядности разбежалась с размахом и прыгнула. Принцесса обрадовалась веселой игре и тоже легко перескочила препятствие.
Так они попрыгали какое-то время, а когда Принцесса привыкла, Даша поставила поверх первой еще одну досочку. Они снова прыгнули через барьер. Через какое-то время досочки выросли Даше уже по пояс. И она сильно засомневалась, сможет ли сама взять препятствие. Но останавливаться было нельзя. Ведь если она остановится - испугается и Принцесса. И кто знает, может быть, вообще никогда не захочет прыгать.
Даша набралась храбрости, разбежалась и перемахнула препятствие. Принцесса легко прыгнула вслед за ней и с веселым любопытством взглянула на Дашу, как бы подзадоривая: - Ну?! Давай еще!
Скрепя сердце Даша водрузила еще одну доску, посмотрела на барьер: Ого! Отошла на завидное расстояние, примерилась. Нет, нет и нет!
Потом собрала все мужество, на какое была способна, и побежала на барьер, действительно, вставший неприступной стеной, как таран, а вернее, баран на новые ворота. Принцесса радостно скакала вокруг нее.
Бух! Это Даша с разбегу ударилась о барьер, но в последнюю минуту ухитрилась подтянуться на руках и - хоп! - перевалиться через препятствие - чтобы - еще больший бух! - мешком упасть по другую сторону - как хорошо, что внизу мягкий песок и нет смеющихся одноклассников!
И тут раздался дружный громкий смех, который тут же потонул в шуме аплодисментов.
Даша, со съехавшей на глаза шапкой, с опаской, на четвереньках выглянула из-за стенки, и увидела, что вся группа уже в полном сборе и все хлопают в ладоши и весело смеются, но смех этот не обидный, а добрый.
И тут Принцесса вдруг золотой молнией перелетела огромный барьер и гордо встала рядом с Дашей.
Дорогой читатель, как хочется мне оставить моих героев сейчас, в эту счастливую для них минуту! Но, увы, наш рассказ имеет совсем другой конец.
Настал тот день, когда Даша с Принцессой блестяще выступили на экзамене, и получили в награду красный диплом и золотую медаль.
Окрыленная удачей Даша, не шла, а просто летела домой. Ей казалось, что все прохожие видят золотой треугольничек с победной римской цифрой один, который она надела Принцессе на шею. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что он сразу запутался в густой белой шерсти, и его нисколько не было заметно.
У самой парадной стояла Дана, как всегда держа на коротком поводке Нагайну. Увидев Дашу, она неожиданно приветливо улыбнулась, и даже помахала ей рукой. И Даша пошла, загипнотизированная этой улыбкой, как на свет далекой загадочной планеты. Не дойдя несколько шагов до Даны с Нагайной, Принцесса уперлась всеми четырьмя лапами, и упрямо замотала головой, словно предлагая и Даше не спешить.
- Да что она у тебя такая трусишка?! - весело спросила Дана. - Эй, Пушинка, иди сюда! Не бойся, Нагайна с тобой только поиграет! Собака не должна ничего бояться!
- И правда, - подумала Даша, - именно так я всем и говорю, собака должна быть бесстрашной, а не беспечной, а Принцесса живет так, как будто в мире одни друзья. Она отщелкнула карабин, отпустив Принцессу, и предоставив ей поступать по своему разумению, а сама, подавая пример, смело шагнула вперед.
Дана тоже выпустила металлическую ленту поводка из рулетки, и Нагайна в один миг очутилась рядом с Дашей. Она вильнула хвостом, похожим на обмороженный тополиный прут, и только Даша успела радостно подумать, что даже Нагайна доброжелательно относится к ним с Принцессой, как вдруг неведомая сила сбила ее с ног, как ураганом.
Но прежде чем Нагайна наскочила на нее во второй раз, между ними встала маленькая Принцесса. Нагайна тут же забыла о Даше, и в мгновение ока смяла Принцессу в какой-то визжащий пушистый комочек шерсти и начала ее рвать и катать по асфальту.
Дана в первую минуту расхохоталась, но, спохватившись, начала тянуть на себя неподдающийся поводок, пытаясь оттащить Нагайну, но тщетно. Было видно, что она и сама перепугана до смерти.
- Отойди, отойди! - кричала она Дашке, которая неуклюжей клушей, размахивающей руками, бегала, пытаясь разнять дерущихся собак.
- Отойди! - орала Дана, отпихивая Дашку, - если хочешь остаться живой! Поводок змеей вырвался у нее из рук, она изо всей силы била Нагайну каблуками, но та была как из железа.
Дашка так и не осознала того невероятного спасительного мгновения, когда рядом оказались Иннокентий, Варежка, Бабеттина бабушка и Пашик, не поняла, что они сделали, чтобы помочь Принцессе. Она только видела, как бесстрашная Жужа вцепилась в заднюю лапу Нагайны - может быть, это и отвлекло страшную собаку от ее жертвы?
Так, или иначе, но Дана утащила свое захлебывающееся ядовитой слюной чудовище, а друзья понесли несчастную Принцессу домой.
Слава богу, Принцесса была жива, и как ни удивительно, даже не успела сильно пострадать - видимо, ее спасла густая шерсть. Но страшное происшествие не миновало бесследно. Принцесса дрожала мелкой дрожью, никого не узнавала и только Варежке через силу позволила себя осмотреть и погладить. Когда же Даша хотела приласкать ее, Принцесса почти не по собачьи закричала от страха, и Дашка отдернула руку. Принцесса считала ее чужой! Никто не понимал почему - несчастный случай! Но Дашка-то знала - она предала свою Принцессу ради двух приветливых слов "черной королевы", и теперь не было ей прощения.
Потом ездили в ветеринарную поликлинику, врач наложил швы, и тоже сказал, что раны, к счастью не опасны, А чтобы успокоить собаку, лучше увезти ее от места происшествия.
Даша надеялась, что на другой день Принцесса все забудет и успокоится, но и утром Принцесса сидела все так же, забившись в угол и никакими лакомствами было не выманить ее оттуда.
И лишь когда приехала Таня, Принцесса тут же вышла к ней, прихрамывая, и протянула раненную лапку. Таня не стала ругать Дашу. Ее вообще никто не ругал, но от этого не было легче.
Таня сгребла Принцессу, как маленького щенка, прижала ее к своему пушистому светлому свитеру, Принцесса еще поскулила, жалуясь ей, и отогреваясь от страха, и уснула.
- Я через две недели еду в питомник, надолго, года на два точно, а может, если понравиться и дольше задержусь, - сказала Таня. - И если ты позволишь, я возьму Дарри с собой. Ей будет хорошо. Она поправится. Лотта тоже едет со мной, и пони Макс, и Шушара, и котята.
Дашка даже и не поняла о ком идет речь, хотя с первых Таниных слов была готова именно к этому. Потом вспомнила - Дарри, именно так по-настоящему звали Принцессу, почти как саму Дашу, да она и привыкла ощущать ее частичкой самой себя, своего существования. И вот теперь с этой частичкой придется расстаться, да и не только с ней, со всем добрым, что было связано с "собачьим братством" - площадкой, театром, роялем, мышкой на берегу речки.
Но Дашка ясно понимала, только так и можно спасти маленькую кроткую Принцессу. Она будет далеко-далеко, за горами и лесами, вольно бегать по заповеднику, может, ей доверят охранять овечье стадо, и она будет собирать ягнят, чтобы те не потерялись. Дашка представила этот заповедник как летний сказочный мир на картинах художников-примитивистов, где в согласии живут люди и добрые животные, и который украшен большими красивыми цветами. И еще Принцесса всегда будет жить в ее мыслях и воспоминаниях, в ее сердце. Она вырастет, и напишет книжку о маленькой доброй Принцессе и ее друзьях, ее полюбят другие дети, и, став большими, не допустят, чтобы сильные обижали маленьких, а люди и собаки будут друзьями, и ничего ни от кого охранять будет не надо.
И Дашка кивнула. Сказать что-либо утвердительное у нее просто не было сил.
- Мы тебе пришлем фотографии, - пообещала Таня, - Можешь к нам приезжать. Я тебе объясню, как ехать. Приезжай летом с бабушкой, или с подружками. Я уговорю бабушку.
Таня говорила с Дашей по-доброму, по-дружески, как будто никакой Дашиной вины и не было вовсе, но все же ее слова означали одно - у нее, Даши, нет больше права входить в прекрасное "собачье братство", потому что никто и никогда ей больше не доверит собаку.
Вскоре Таня с собаками уехала, они все ходили провожать ее, и дольше всех уходящему поезду махал Иннокентий.
Так, что Даша даже великодушно заметила ему, хотя кошки скребли у нее на душе: - У вас же есть всегда повод приехать в гости. Навестить Принцессу.
- Да, да, - обрадовался Иннокентий, как будто сам не мог придумать ничего подобного.
Потом Бабеттина бабушка уехала к родственникам на юг, Варежка торжественно отбыла с родителями и Жужей в спортивный поход на собственной яхте - она была совсем крошечная, но настоящая! в Швецию, и даже Пашик отправился погостить куда-то в тверской край, в деревню, к прабабушке.
Лето! Даша, хотя и любила зиму, успела соскучиться по нему. Но что было это лето с его радостями - грибами, ягодами, лесными прогулками и купаньем в озерах, если нельзя было разделить эту радость с верной подружкой Принцессой.
Однажды, приехав с дачи в город, Даша застала странную сцену. Дана и какой-то молодой человек в широком кожаном пиджаке, похожий на бритую лягушку, втаскивали на заднее сидение черной иномарки какой-то большой мешок. Дана была зареванная, и совсем не похожа на величественную "черную королеву".
- Да успокойся ты, Дарья, не реви, как маленькая, собаку не вернешь, - лягушка похлопал Дану по плечу, - А мы котяру лучше заведем, персидскую, а?!
Оказывается, Дану тоже звали Дашей.
- Что это? - спросила Даша вездесущую старушку Тимофеевну, когда иномарка, фыркнув, отъехала.
- Да уморили Поганку-то, - сообщила с готовностью Тимофеевна. - Нашлись добрые люди. Подсыпали гадине стрихнину.
Сказать, чтобы Дашка очень огорчилась, было бы неправдой. Но она и не обрадовалось.
День рождения Даши приходилось на самое начало учебного года. Она давно приехала с дачи, а с друзьями было все никак не встретиться.
"Так теперь и будет, - с грустью думала Даша, - что им теперь до меня". Однако, без особой уверенности, обзвонила всех и пригласила на именинный чай. И опять они с бабушкой, как когда-то мастерили из теста суденышки с яблочным грузом, и на бабушке был нарядный пушистый свитер, подаренный Таней.
Наконец, в дверь позвонили.
Даша так разволновалась, что даже не сразу справилась с замком на дверях. А когда отворила, то, прежде всего, увидела дорогую свою подружку Варежку, а уж затем и всех остальных - целая толпа - и Милка, и Пашик, и Бабеттина бабушка с красивой книгой нот к Щелкунчику, и Иннокентий с фотоаппаратом последней модели, и вся дружная команда с собачьей площадки.
Варежка торжественно держала в руках большой торт, который очевидно, спекла сама, украшенный горящими разноцветными свечечками. А Пашик, тоже шагнувший к Даше, бережно прижимал к груди какую-то корзинку, накрытую пестрой салфеточкой.
- Английская королева благосклонно просит тебя и твоих родных принять участие в церемонии вручения призов Международной выставки юных дизайнеров! - торжественно возгласила Варежка, вручая Даше длинный голубой конверт.
Даша сочла это за удачную шутку, и благодарно улыбнувшись, с реверансом приняла послание. Но к ее великому удивлению, оказалось, что Варежка говорит чистую правду.
- Помнишь твой макет замка, который ты принесла, чтобы показать папе. Мы отвезли его фотографии на конкурс, в Швецию. А сама церемония будет в Англии. В старой Англии любят замки!
Даша не верила своим глазам, настолько это было невероятно, но все-таки самый главный сюрприз ждал ее впереди.
Пашик жестом фокусника поднял платок с корзинки, взмахнул им в воздухе, и потрясенная Даша увидела, что на ее дне, уютно посапывая, спит маленький, как черная пушистая варежка, щеночек.
- Неужели это я называла Жужу каракатицей? - усомнилась Даша, прижимая его к себе.