газета "Петровский курьер" от 2. 11. 98

РАЗВЕЯЛА МИФ ОБ ОТСУТСТВИИ СОВРЕМЕННОЙ ДРАМАТУРГИИ "Ярмарка пьес", проходившая с 24 по 29 октября в театре имени Ленсовета. Пять вечеров актеры читали новые пьесы Сергея Носова, Наталии Бортко, Андрея Зинчука, Леонида Кудряшова и Александра Образцова. Последний раз подобные читки проводились еще до революции.

 

"Ex Libris НГ", приложение к "Независимой газете" (Москва) от 05. 11. 98

ТЯТЯ! ТЯТЯ! НАШИ СЕТИ...

Современная драматургия в Интернете

ЕЩЕ НЕДАВНО многие считали, что новая русская пьеса - виртуальное явление. Теперь она сама это подтверждает. Ведь в последние два года современная драматургия стала осваивать Интернет, куда пьеса попадает с согласия автора и с предупреждением пользователям об охране авторских прав.

Она выглядит здесь как сплошной нерубрикованный, иногда - иллюстрированный текст. Сервер ведет две статистики обращений к пьесе: одну

- открытую для пользователя и другую, более подробную, но для пользователя закрытую (здесь - суточные графики обращений по часам, по странам, по пьесам). Наконец, найти страницу можно при одном условии: надо знать ее адрес или хотя бы ввести в систему поиска имя определенного драматурга.

Первое заметное драматургическое событие, не переселившееся в Интернет, а произошедшее там, - публикация пьесы Ольги Мухиной "Ю" в конце 1996 года на сервере компьютерной "Студии Лебедева" "Страницы московской театральной жизни". В свое время именно из Интернета "Ю" получали и "Дебют-центр", и "Любимовка". С "Ю" издатель "Страниц..." Игорь Овчинников начал публиковать современную русскую пьесу. Пока здесь находится почти все, опубликованное в последних номерах авторитетного журнала "Драматург", - а значит, многие лучшие пьесы 1995-1998 голов.

Другая известная страница с того же 1996 года открыта в Интернете петербургской авторской группой "Домик драматурга". (http://www.theatre.spb.ru/).

Сказочник Андрей Зинчук не первый год пропагандирует Интернет и в статьях, и даже в пьесах: он и компьютеризовал петербургскую драматургию. В этом году третий и четвертый альманахи "Ландскрона" вышли в Интернете, причем третий - задолго до выхода в издательстве, а четвертый и вовсе не будет продублирован на бумаге. Наконец, в эти месяцы в Интернет вошло одно из важнейших издании и драматургической периодике: с мая 1998 г. по адресу www.books-mekka.ru выходит в сетевой версии самый стабильный профессиональный альманах "Современная драматургия".

Если "Домик драматурга" - кружковый журнал, то страница драматургии на сервере "Студии Лебедева" на глазах становится некоммерческим банком пьес всероссийского масштаба. На "Страницах..." скоро будет выходить сетевая версия "Драматурга", и сюда же хочет поселить свою страницу московский "Дебют-центр". Если его организаторы договорятся с авторами и введут на страницу хотя бы часть своей библиотеки - http://www.theatre.ru станет уникальным банком современной драматургии.

Интернет пока не влияет на жизнь современной русской драматургии. Сервер "Студии Лебедева" - единственная заметная извне драматургическая страница Интернет. Но на наших глазах происходит ее становление как крупнейшего банка-журнала-библиотеки, причем пьесы в нем - не мусор домашних страниц: они проходят два заслуживающих доверия фильтра: "Драматург" и "Дебют-центр". Ну а при нынешнем единстве драматургического процесса вряд ли нужно больше одного такого банка.

Для профессионалов театра Интернет бесконечно удобен. Электронный банк пьес дает завлитам, переводчикам, организаторам фестивалей в регионах и за рубежом доступ к бесплатному поиску, чтению и размножению новых пьес. Авторы уже не боятся нарушения через Интернет своих прав, издатели - гибели в Интернете своих бумажных журналов. Ясно, что Интернет должен форсировать встречу новой пьесы с театром, с публикой - с реальным, живым существованием в мировом театре.

Но чем чаше новая пьеса ставится в театре, тем реальнее становится вопрос: относится ли пьеса к литературе? Вопрос, невозможный для современной русской помни, прозы, критики. Если современную пьесу стали ставить - зачем ее читать кому-либо, кроме постановщиков, переводчиков, продюсеров? Интернет со своей системой поиска говорит:

"Пьесы для чтения - аномалия. Аудитории нужен не текст пьесы, а спектакль. Так пусть же интересная, новая пьеса утонет в Интернете, а в книгах выходят лишь итоговые сборники известных по постановкам драматургов: именно таковы три самых значимых издания современных пьес за последние годы - "Пьесы для любимого театра" (1994) и "Персидская сирень" (1997) Николая Коляды и "Овечка и другие пьесы" (1998) Надежды Птушкиной".

Семь старых пьес

ВО ВТОРОМ сборнике авторской группы "Домик Драматургов" сказано, что каждая "Ландскрона" - "попытка противостоять времени". Четвертый сборник петербуржских пьес "Семь пьес с необычной судьбой" особенно удачно противостоит временам настоящему и будущему. Все пьесы, вошедшие в него, не просто с "необычной судьбой", а написаны пятнадцать-двадцать лет назад. Среди них - знаменитые "Дорогая Елена Сергеевна" (1980) Людмилы Разумовской и "Фантазии Фарятьева Аллы Соколовой (1976).

Открывает "Ландскрону" пьеса "Потом... Потом... Потом..." (1978) покойного Александра Попова. Также здесь - "Пятеро" (1979) Александра Образцова, дебют Олега Ернева "Когда спящий проснется" (1985), пьеса Игоря Шприца "Гроб" (1988), пьеса Андрея Зинчука "Вперед, Котенок!" (1979). Все эти более или менее известные пьесы были закрыты после постановки или не были доведены до сдачи, или по-другому прервали свою реализацию в суровом прошлом. И вот они без премьеры, без своевременной реализации, как вампиры, блуждают без покоя, так и хотят куда-нибудь вселиться - пока публикация или постановка не забьет в эти недожившие пьесы осиновый кол.

Александр Родионов

 

газета "Петровский курьер" от 9. 11. 98

"ДОМИК ДРАМАТУРГОВ" ТОЛЬКО СТРОИТСЯ

ТИХО, ПОД ШЕЛЕСТ УЖЕ РАЗМОКШЕЙ ЛИСТВЫ В ПИТЕРЕ ПРОШЛА "ЯРМАРКА ПЬЕС" - ЧИТКИ НА РАЗНЫХ ТЕАТРАЛЬНЫХ ПЛОЩАДКАХ НОВЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ОБЪЕДИНЕНИЯ "ДОМИК ДРАМАТУРГОВ". ТАКОЙ КАСКАД ЧИТОК МОЖНО НАЗВАТЬ БЕСПРЕЦЕДЕНТНЫМ, ТАК КАК ЭТА ТРАДИЦИЯ РУССКОЙ ДРАМАТУРГИИ ПОГИБЛА ПРИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ.

- Важность акции - в публичном осуществлении пьесы, - считает главный режиссер Театра имени Ленсовета Владислав Пази. - Мы мало знаем о драматургах, зрители мало знают об актерах. Видимо, настала пора сломать эту стену.

А что думают об этом явлении сами зрители?

- Я, старый театрал, воспринимаю их как репетицию, - поделился впечатлениями один зритель.

- А для меня это совершенно самостоятельное, законченное действо, - говорит другой.

Актер Театра комедии Юрий Лазарев высказал в кулуарах более традиционное, но весьма радикальное мнение:

- Просто умиляться акцией - пошло! Пьесу читать надо дома! А здесь, на сцене, еT надо ставить! Провал ее ждет или успех - но ей нужно давать жить. Другое дело, что мы все - разбросанные осколки одного целого. Эти читки - попытка соединить наши истосковавшиеся души. Дай Бог, чтобы читки жили, но только для этого...

Родилось объединение сценаристов в 1990 году. Тогда оно называлось "Новые драматурги", а последние четыре года - "Домик драматургов". Собственно, домика-то никакого нет. Нет ни фирменных бланков, ни печати, ни даже временного пристанища... Есть только они - десять драматургов и, как следствие их запредельного писательского существования, - их пьесы.

Режиссер театра "Особняк" Владимир Михельсон открыл маленькую тайну. Оказывается, скоро родится новый спектакль, сценарий для которого пишет как раз эта десятка. Театр "Комедианты" в конце ноября представит еще и читку их детских пьес. Особое внимание эти разные мастера пера уделяют комедийному жанру - считают, что зритель соскучился по действительно смешному.

А пока "Домик" живет довольно разрозненно и пишет, пишет, пишет... Его обитатели на жизнь не жалуются и уверяют, что никогда ни у кого не просили ни рубля. "Драматург должен интригу жизни чувствовать очень хорошо и в результате жить безбедно", - открыл секрет один из "десятки". Их оптимизм замечен федеральными властями - Министерство культуры даже включило их в программу популяризации современной русской пьесы. Так что те, у кого сложился устойчивый образ драматурга как нищего, живущего в заброшенной мансарде, которому постоянно не хватает на портвейн, могут смело расстаться с этим стереотипом.

Елена Тихомирова

Газета "Петровский курьер" от 23. 11. 98

ДВОРЦЫ РЕШЕНО ОМОЛОДИТЬ

КАК? ДА ОЧЕНЬ ПРОСТО - ВМЕСТО ЗАГРАНИЧНЫХ ТУРИСТОВ ПЕНСИОННОГО ВОЗРАСТА С 23 ПО 28 НОЯБРЯ В НИХ БУДЕТ СЛЫШЕН РЕБЯЧИЙ ГОМОН НА VII ТЕАТРАЛЬНОМ ФЕСТИВАЛЕ "ДВОРЦЫ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА - ДЕТЯМ".

Проведение фестиваля было под большим вопросом. Причина банальна, как театральный занавес, " деньги, а вернее, их отсутствие. Но... в хорошем сценарии всегда изменяет рутинное повествование какое-нибудь "но". Неожиданно нашелся благотворитель - фонд "Русский артист", и теперь стало возможным увидеть лучшие спектакли петербургских драматургов.

Режиссер театра-устроителя "Комедианты" Михаил Левшин придумал так, чтобы театры представляли детские спектакли в лучших дворцах города. Особняк князей Демидовых-Гагариных, дворец Белосельских-Белозерских, Шереметевский дворец, запасный Владимирский дворец, дом Перцова... С первых же шагов по парадным лестницам начинается погружение в атмосферу спектакля. Это необычно, ново - дух старинного здания и изысканных интерьеров помогает режиссерам и актерам соблазнить зрителя.

Фестиваль проводится ежегодно и является благотворительным: в первую очередь он рассчитан на детей-сирот, воспитанников детских домов и интернатов, которые особенно нуждаются во внимании.

- В этом году фестиваль откроется в Эрмитажном театре нашим спектаклем "Кот в сапогах", - рассказывает руководитель литературно-драматической частью театра "Комедианты" Ольга Шакулина. - В нем главную роль играет наш актер Максим Сергеев, который известен по фильму "Особенности национальной охоты". В рамках фестиваля впервые представим совместно с "Домиком драматургов" читки детских пьес со сцены: "Сын падишаха" Олега Ернева, "Красная шапочка" Александра Образцова, "Малыш и мама" Андрея Зинчука, "Сказка о крепком орешке" Сергея Носова и "Сказ про то, как Аптырка царевну спасал" Сергея Кочнева.

Так что можно воспользоваться уникальной возможностью порадовать себя и своих наследников не только театральным представлением, но и экскурсией по дворцу, в котором вы, может, бывали еще в забытые школьные годы.

Газета "Метро" от 23. 11. 98

Дворцы нараспашку

Сегодня театр "Комедианты" открывает вот уже седьмой благотворительный фестиваль "Дворцы Санкт-Петербурга - детям".

Фестиваль уникален - его создатели решили объединить в одно целое театральное действие и знакомство с интерьерами дворцов Петербурга. Зритель приходит во дворец (Шереметсвский, Владимирский, Белосельских-Бслозсрских и другие) и тут же, в этих стенах, смотрит театральное представление.

Фестиваль ориентирован в первую очередь на детей-сирот, воспитанников детских домов и интернатов, которые особенно нуждаются во внимании и с радостью откликаются на участие в этой акции. Фестиваль откроется в Эрмитажном театре (Дворцовая набережная, 34) спектаклем театра-устроителя "Кот в сапогах".

В его программе - лучшие детские спектакли:

"Сказочные приключения Мокея" (театр "Бурзачило"), "Армянская и африканская сказки" (театр "Интерстудио"), "Сказка про стрельца Ивана" (театр "Арлекин"), "По щучьему велению" (Детская филармония), "Лунный старец" (театр "Маскарад"), "Школьная смсхопанорама", "Ехала деревня мимо мужика" (театр "Комедианты"), "Приключения Бибигона" ("Товарицество петербургских артистов").

Театр "Комедианты" совместно с "Домиком драматургов" порадуют зрителей нововведением - в стенах театра будет проходить представление детских пьес современных петербургских драматургов под девизом "Новые пьесы для детей России".

Газета "Смена" от 25. 11. 98

Отдадим детям не шар земной, а пока что дворцы

В ОСОБНЯКЕ князей Демидовых-Гагариных, что на Большой Морской, 45, театр "Арлекин" покажет сегодня "Сказку про стрельца Ивана", а "Товарищество петербургских артистов" - спектакль "Приключения Бибигона". А завтра "Сказочные приключения Мокея" в исполнении артистов театра "Бурзачило" можно будет увидеть в Шереметевском дворце (наб. Фонтанки, 34). Послезавтра во дворце Белосельских-Белозерских - тоже детский спектакль, только уже театра "Маскарад".

Почему вдруг артисты детских театров облюбовали для своих выступлений роскошные залы петербургских дворцов? А дело в том, чти "переход дворцов на театральные рельсы" происходит не по чьей-то прихоти, а в рамках уже седьмого по счету театрального фестиваля "Дворцы Санкт-Петербурга - детям". К тому же этот фестиваль благотворительный, то есть рассчитан в первую очередь на детей-сирот, воспитанников детских домов и интернатов.

Идея порадовать детей спектаклями в дворцовых интерьерах принадлежит Михаилу Левшину, художественному руководителю театра "Комедианты". Она поддержана администрациями Петербурга и Ленинградской области. В самим театре "Комедианты" в течение всех фестивальных дней (по 28 ноября включительно) проходят театральные ч гения под девизом "Новые пьесы для детей России". Таким образом, считает Михаил Левшин, пьесы петербургских драматургов смогут быстрее найти режиссеров-постановщиков.

Глеб ЛЕБЕДЕВ

Газета "Петровский курьер" от 30. 11. 98

ПИТЕРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ОЖИВАЕТ "НА СКВОЗНЯКЕ"

СЛУЧИЛОСЬ НЕБЫВАЛОЕ - ОБЩЕСТВЕННОСТЬ ПОЛУЧИЛА В ПОДАРОК СБОРНИК СОВРЕМЕННОГО ПЕТЕРБУРГСКОГО РАССКАЗА 32-Х АВТОРОВ "НА НЕВСКОМ СКВОЗНЯКЕ", ПРАВДА, ВСЕГО В ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ ЭКЗЕМПЛЯРОВ. ДИРЕКТОР ИЗДАТЕЛЬСТВА "ПЕТЕРБУРГСКИЙ ПИСАТЕЛЬ" ТАТЬЯНА ХАРЫКИНА УВЕРЯЕТ, ЧТО ЕСЛИ КНИЖКИ РАЗОЙДУТСЯ БЫСТРО, ТО ТИРАЖ МОЖНО И ПОВТОРИТЬ.

Вначале я придумал название книжке "Путешествие из Ленинграда в Петербург", - рассказывает руководитель проекта драматург Андрей Зинчук. - Но потом выяснилось, что один из писателей недавно так назвал свой рассказ. Пришлось нам название сменить.

Рождение на свет книги писатели считают почти чудом: оказывается, даже найденные на издание деньги практически невозможно перевести на счет коммерческой организации для некоммерческой акции, какой и является выход сборника. Помог Комитет по печати администрации Петербурга, что, согласитесь, редкость. Но, несмотря на то, что никто из авторов не получил ни копейки гонорара, они счастливы - рассказы все же опубликованы. Сам сборник тоже получился несколько неровный, похожий на винегрет.

- Наверное, традиционно утонченная и даже несколько "истощенная" петербургская литература постепенно высохла бы и выродилась, - откровенничает писатель Валерий Попов, - если бы ее не подпитывала здоровая почвенническая, простонародная струя, идущая из самых глубин жизни. Но, несмотря на все передряги, наша литература жива.

Любители современной название изящной словесности с ностальгией вспоминают некогда выходившие в издательстве "Советский писатель" сборники "Молодой Ленинград", "Точка опоры", "Аритмия"...

- В последний раз сборник питерских писателей "Круг" вышел в 1982 году, - рассказывает один из авторов нового сборника Сергей Коровин. -Тогда в него вошло порядка тридцати авторов андеграунда из семидесяти. Так что после такого перерыва можно надеяться, что лед тронулся.

Газета "Смена" от 4. 12. 98

ЕЖИ И УЖИ ПОД ОДНОЙ ОБЛОЖКОЙ

Сборник рассказов "На невском сквозняке" мог бы повторить судьбу альманаха "Серапионовых братьев", если был бы составлен концептуально...

СБОРНИК современного петербургского рассказа "На невском сквозняке" выпушен при финансовой поддержке администрации Санкт-Петербурга издательствами "Петербургский писатель" и "Домик драматурга". Он составлен Александром Образцовым и Валерием Поповым, тогда как руководителем проекта является Андреи Зинчук. Мысль о том, что у семи нянек дитя непременно останется без глаза, при знакомстве со сборником подтверждается лишь до известного предела: нравы здесь парят куда более сложные, хотя и определенно узнаваемые.

В РАССКАЗЕ Павла Крусанова "Сим победиши", вошедшем в сборник, некая Мать и Надежда Мира, она же Клюква, поссорившись с государем, которого она безошибочно назвала "мертвым", тогда как все прочие льстиво именовали его "печным", яростно восклицает: "Я четвертую Империю на три неравные половины. Свою и трупа, а между ними пребудет область запустения и взаимного ужаса". И хотя адъютант возражает, нельзя, мол, четвертовать на три половины, Мать и Клюква стоит на своем: "Все будет именно так!" И действительно, ее замысел блистательно реализован в рецензируемом сборнике.

Сборник четвертован: то есть поделен на четыре раздела. Но представлены в нем три поколения: патриархи, шестидесятники и литературная молодежь от пятидесяти пяти лет и далее. Половины неравны: каждому из патриархов и/или приспособленцев отведено в сборнике куда больше места, чем литературным юношам-неформалам, среди которых - уточню недавнее высказывание - находим и парочку шестидесятилетних с гаком. Наконец, область запустения и взаимного ужаса пролегает не столько между поколениями, сколько между самими текстами: если опубликованное в первых двух разделах следует признать прозой, то третий и четвертый оказываются однозначной графоманией. И, разумеется, наоборот.

Первые два раздела сформированы по номенклатурному принципу. Александр Володин, Даниил Гранин, Виктор Конецкий, Вадим Шефнер - в первом разделе и Андрей Битов, Сергей Вольф, Виктор Голявкин, Рид Грачев, Александр Житинский, Нина Катерли, Михаил Панин, Валерий Попов, Михаил Чулаки, Илья Штемлер - во втором (в рамках каждого из разделов тексты располагаются по алфавиту). Тексты у всех или почти у всех уже публиковались, причем неоднократно. Скажем, рассказ Битова "Инфантьев" - 1961 года и, в исправленной редакции, 1963-го. Или замечательный Рид Грачев, замолчавший тогда же - в первой половине шестидесятых. Или автобиографические заметки выдающегося драматурга Володина - почему это "современный петербургский рассказ", ума не приложу.

Или бакинский рассказ Ильи Штемлера "Кто бросит в нее камень", как сообщил на обсуждении автор, написанный для сборника "Молодой Ленинград" 1963 года, туда не попавший, но с тех пор многажды изданный-переизданный.

С этим рассказом, кстати, произошел весьма характерный конфуз. На обсуждении Штемлер подробно пересказал его: девочку травят за то, что ее отца комиссовали с фронта по зрению: девочка доносит на него как на симулянта: отца повторно призывают; он гибнет, девочка счастлива. В таком пересказе все хоть и малоправдоподобно, но понятно. В опубликованном тексте, однако же, ни о каком доносе речь не идет:

Штемлер тогда, в 1963-м, на всякий случай подстраховался, а сейчас просто-напросто забыл восстановить подлинный - неподцензурный - сюжет.

Один из составителей сборника, Валерий Попов, предпослал ему предисловие "Таланты ходят стайками". Это цитата из Юрия Олеши, и автор "Зависти", разумеется, авторитет, но в данном случае он ошибся: стайками ходят все-таки только воробьи. А талант - это белая ворона, и, если она выживает в стайке - и даже в каком-то смысле возглавляет ее, - значит, сумела мимикрироваться в воробья, да так удачно, что стала воробеистей всех остальных. Что и произошло, намой взгляд, с самим Поповым, растратившим "небольшую, но ухватистую силу" на сомнительной пробы первенство в пешеходной зоне питерской мостовой.

В сборнике помешен недавний рассказ Попова "Пропадать, такс музой" - герой-рассказчик едет в Москву за литературной славой, а вместо нее получает цэдээльский триппер. Питерский ряд - Бродский, Голявкин, Битов, Довлатов, Горбовский, Уфлянд - победоносно противопоставлен московскому во главе с самим Солженицыным (дело происходит в начале семидесятых). Триппер описан, разумеется, на эзоповой фене: герою неможется, потому что он вдвоем с дамой где-то весь извалялся в песке и, "запустив дрожащую руку в карман за бумажником", обнаруживает там "только песок".

Заканчивается рассказ крушением двух поездов, понятно, игрушечным (один из неформалов, затаившихся в четвертом разделе, Сергей Арно, в рассказе "Точка" взрывает мир уже, как ему кажется, всерьез. А другой неформал - Валерий Роньшин - в рассказе "Как зовут собаку Павлова?" предстает молодым Валерием Поповым куда в большей мере, чем Валерий Попов нынешний и маститый). Валерий Попов в роли не всегда задачливого гуляки и сам превратился теперь в литературный персонаж - смотри опубликованный год назад в "Огоньке" рассказ москвича Николая Климонтовича.

Остро современен - дата написания 24 июля 1997 - рассказ Михаила Чулаки "Коэффициент честности". Телевизионщики устраивают очередной прикол: бросают на тротуар кошелек и снимают скрытой камерой реакцию прохожих. "Полная пожилая женщина" наживку "склюнула", "маленький мальчик и "свободно гуляющий пинчер" кошелек тоже схватили и с радостью унесли. Побрезговал находкой только "с детства мною читаемый (повествование - от лица телевизионщика) писатель. В отличие от знаменитых актеров писатели такого же градуса (!!! - В.Т.) популярности в лицо известны не в пример меньше, а потому могут позволить себе прогуливаться, не подвергаясь атакам обожателей. Вот Он и прогуливался (...) И мне стало страшно. А вдруг Он тоже возьмет?! (...) Лучше бы не видеть, не знать, не испытывать его честность!". Но, разумеется, волнения телевизионщика были зряшными:

"Дошел, почти споткнулся о потертый черный портмонет (по-русски эта хреновина называется "портмоне", коллеги. - В.Т.), приостановился, посмотрел... Не жадность блеснула в глазах, а недоумение.

(...) Он не перешагнул лежащий у него на пути брошенный бумажник, а обошел аккуратно и проследовал дальше. Налицо вернулась прежняя задумчивость. И стало удивительно, как я мог хотя бы на секунду допустить мысль, что Он - наклонится и возьмет чужой кошелек".

Это вам не ресторанный загул тридцатилетней давности, наказанный триппером, - это актуальное самоощущение главы Союза писателей Санкт-Петербурга и городского уполномоченного по правам человека!

Меж тем история, описанная Чулаки, не лишена применительно к рецензируемому сборнику и символического смысла: участие в этой скромной книжечке питерской литературной номенклатуры, потеснившей, оттеснившей и чуть было не задавившей полностью пятидесяти пятилетнюю "молодежь", следует расценить как раз как посягательство на чужой "портмонет" - в данном случае на минимальные деньги, выбитые автором проекта у городской администрации. Наши шестидесятники не из тех, кто проносит хоть одну ложку мимо рта. Даже когда сидят на предписанной врачом голодной диете.

Третий и четвертый разделы сборника составлены из разнородных и неравноценных текстов; в основном это, правда, прозаические миниатюры - мизантропические по духу, сюрреалистические по структуре и вторичные по стилю (в диапазоне от Кафки до Хармса). Данный жанр преобладает то ли из-за общего объема (после того как свой "откат" взяли шестидесятники), то ли в силу личных пристрастий составителя этой части книги Александра Образцова. Он же, кстати, и представил в сборник лучшие миниатюры, да и вообще прозаик он отличный, только сильно, может быть, слишком сильно подзадержавшийся. Интересны Павел Крусанов, Сергей Носов, Сергей Арно, Андрей Зинчук, Сергей Коровин, Валерий Роньшин, Станислав Шуляк. Все это - новые или сравнительно новые, во всяком случае незатертые имена; для любого из них данное издание представляется - или в идеальном случае могло бы представляться - важным. И, конечно, сборник именно такой прозы если и не повторил бы судьбу альманаха "Серапионовых братьев", то имел бы сопоставимый концептуальный смысл, которого рецензируемая книга, увы, лишена.

Напротив, более или менее известные писатели андерграунда и вокруг - Василий Аксенов, Борис Дышленко, Борис Иванов - нового качества не обретают и обрести не могут - такие претензии им следовало бы приберечь до индивидуальных книг. Как вышла только что книга у замечательного Николая Шадрунова, представленного в сборнике одной и не самой удачной миниатюрой. И как вышло уже три сборника (удачен их которых только, первый) у Александра Покровского. Помещены в сборнике недурной хармсовидный рассказ Аркадия Бартова и образчик формалистической "глокой куздры" Бориса Кудрякова. Дмитрию Орлову двадцать лет, у Сергея Матвеева взяли две миниатюры, а Олег Юрьев, проживая в Германии, опубликовал в сборнике "Ленинградский рассказ", "Четвертый ленинградский рассказ", "Загородный рассказ" и "Девятый ленинградский рассказ", все в одну цену. Я перечислил всех участников сборника.

Что же произошло с рецензируемой книгой? Автор проекта раскрыл мне его смысл: устроить некое путешествие из Ленинграда в Петербург, сведя под одной обложкой советских, полусоветских и постсоветских. Конечно, аппетиты первых и вторых он при этом не учел - и это стало первой накладкой. Подрезали финансирование - и это стало второй накладкой. Задуманное концептуальное название предвосхитил Михаил Кураев, именно так - "Путешествие из Ленинграда в Петербург" - назвав книгу своей публицистики. Авторов и рассказов оказалось много, а места мало. Хотели как лучше, а получилось как всегда.

Однако все эти объяснения справедливы, но недостаточны. Главный изъян рецензируемой книги заключается как раз в ее концептуальном замысле, пусть и оставшемся по ряду причин недопроявленным. Свести ежей и ужей под одной обложкой так же трудно, как добиться от них совместного потомства.

Тексты (да и судьбы, маячащие за полу- и просто автобиографическими текстами, но в первую очередь все-таки сами тексты) при столкновении аннигилируются, как вещество и антивещество; предназначенное для советской печати, написанное с оглядкой на цензора, редактора и внутреннего редактора (то есть труса и приспособленца в самом себе), но наряду с этим "грозящее" в идеальном случае обернуться славой, богатством и заслуженной всенародной или хотя бы всеинтеллигентской любовью, с одной стороны, и внутренне честное, но внешне совершенно необязательное (а иной раз сам про себя подумаешь - и никому не нужное) сочинительство, с другой. Литературное качество может присутствовать (или отсутствовать) в рассказах как первой половины сборника, так и второй, но это взаимонесочетающееся литературное качество - ежи и ужи.

Не важно, кто еж, а кто уж, важно, что в совокупности им не иметь потомства. И, словно в знак отказа от претензий на какую бы то ни было репродуктивность, составители включили в рецензируемый сборник лишь одну даму. Да и ту - во второй (номенклатурный) раздел.

Виктор ТОПОРОВ

Газета "Экран и сцена" ¦ 47 (463), декабрь 1998 года

ВПЕЧАТЛЕНИЯ

ЗАЗЕРКАЛЬЕ

В Петербурге живет драматург Андрей Зинчук, одержимый идеей "ментального преобразования" театра. Иначе говоря, театр должен воспринять компьютерные технологии как дополнительные художественные возможности, а не как посягательства на вид искусства.

Кстати, в Америке, стране бойкого экспериментирования, уже началось использование дигитальных возможностей в театре. Там происходит "обратное" превращение кинотеатра в театр, когда кинопросмотр трансформируется в эстрадно-театральное музыкальное представление с суперэкраном в качестве задника для живых исполнителей и дигитальным плавающим по объему театра звуком.

В результате бурной деятельности Зинчука в Интернете на сайте Института новых технологий образования, а потом и на "Петербургских театральных страницах" появился некий "Домик драматурга". В полном смысле слова виртуальный "домик", единственный адрес которого - электронный. На этих сайтах представлены пять сборников пьес петербургских драматургов, причем один из них - четвертый, - существует исключительно в виртуальном, заметьте, четвертом измерении. И совсем недавно в журнале "Театральная жизнь" идея-фикс Зинчука обрела наконец материальность, как статья "Третья рука человечества".

Автор статьи убежден, что новейшие технологии обогатят театральное искусство во всех отношениях. Одной из самых интересных программ, даже завораживающей, является использование лазернойтехнологии для имитации театральных декораций. С помощью лазерного луча, отклоняющих призм, зеркал, экранов, голографии и прочего можно создавать любые декорации, перемена которых совершается мгновенно. (Причем с помощью этой аппаратуры можно создавать любые декорации, не затрачивая средства на изготовление дорогостоящих материальных декораций). Представляете, как фантастически может выглядеть декорация, созданная при помощи голографии, - от простой комбинации радужных изображений на плоскости до объемных и псевдообъемных многоплановых и многоракурсных (несколько изображений, каждое из которых проявляется под определенным углом зрения). Легендарный призрак отца Гамлета - вот хрестоматийный пример для использования голографии на сцене. Дух будет бесплотен, как и полагается Духу!

И это еще не все! У Зинчука есть идеи о включении Интернета в сценическое пространство. Некоторые детали интерьера "физически" могут располагаться совсем в других местах - в отдаленных частях света, - откуда с помощью Сети будут транслироваться на данную площадку, тем самым углубляя атмосферу сиюминутности происходящего на сцене.

Может быть, все это и прожектерство, но как колоссально могут работать на интерактивность театра "дигитальные" технологии!

Известный специалист по влиянию цифровых средств информации на экономику, Дон Тэпскотт, обратил внимание, что в 1999 году сформируется "сетевое" поколение, единственное пока поколение, с первых дней жизни сталкивающееся с компьютерами. Он считает, что нет более насущной проблемы, чем познание этого поколения: его культуры, психологии, ценностей и перемен, привносимых ими в мир. В искусстве выражением этого поколения является интерактивность.

Домик, которого нет

В первую очередь должна возникнуть новая драматургия, и новые герои, с которыми это поколение могло бы себя отождествлять.

Зинчук пишет: "Сейчас происходят глобальные перемены. На протяжении веков именно с техникой было связано счастье человечества. Последней иллюзией человечества была вера в то, что счастье заключено в формуле "пар+металл+электичество". В результате всех катаклизмов XX века человечество махнуло рукой на журавля и предпочло синицу - во главу современного мира поставлен комфорт. И развитие компьютерных технологий во многом служит именно комфорту, а не стремлению, к призрачному счастью".

Между тем, компьютерные технологии обострили все привычные нам кризисы. Одним из самых важный является кризис представлений человека о человеке. Сейчас человек перестал ощущать себя центром мироздания. Чем дальше, тем больше происходит размывание границ между человеком и машиной. Существует теория, что постоянные игроки в компьютерные игры обладают условными рефлексами: если у них отнять компьютер, с ними происходит "ломка", - так проявляется условный рефлекс. Через несколько поколений он перерастет в безусловный, то есть прирожденный. Это говорит о том, что не компьютер будет подстраиваться под человека, а человек как более гибкая система будет подстраиваться под идеологию компьютера. Человек, сидящий за компьютером, - уже не находится во внешнем мире.

Зинчуку мир напоминает Гипертекст - электронный текст, связанный с другими текстами. Подобные связи разрушают привычную линейную схему повествования, присущую письменной литературе, и вынуждают пользователя, имеющего дело с огромным объемом информации, изыскивать собственные пути, а, следовательно, выбирать сюжет своего виртуального мира.

По принципу именно Гипертекста возможно создание современного, суперактивного спектакля. Примерно, интерактивный спектакль (по Зинчуку) выглядит следующим образом: после какого-либо действия зритель различными способами (но видится что-то нечто вроде того, что используется депутатами для голосования) реагирует на действие и сам выбирает дальнейший ход событий (естественно, из предложенных театром и драматургом вариантов). И очень вероятно, что зритель захочет прийти еще раз, чтобы пройти новый путь.

Можно по-разному относиться к развитию дигитального искусства, но джинн уже выпущен из бутылки.

В театре также должна ощущаться современность. Сегодня этого ощущения не возникает, потому что отсутствует действительно новая драматургия. Даже у апологета дигитального театра Зинчука пьесы не взрывают внутренние законы бытующей драматургии. Они вполне укладываются в рамки традиционного театра. В этом главный парадокс. Вероятно, действительно, процесс "ментального" преобразования театра сложен и доступен, в первую очередь, иному поколению.

Где они - молодые, активные, свободные, полные утопий и нереальных идей?

Елена БОБРОВА

Газета "Смена" от 3 февраля 1999 года

"Режиссер наедине с пьесой" в мировой компьютерной паутине

МИНУЛО пять лет со дня смерти Мара Сулимова. Сегодня к дверям аудитории N 4 в Академии театрального искусства на Моховой придут режиссеры и педагоги, актеры и студенты - все, кто знал и любил Мастера, кто имел счастье учиться у него или оппонировал ему в нелегком поиске театральной истины. Они соберутся, чтобы вспомнить, чтобы возложить цветы к мемориальной доске "В этой аудитории с 1963 по 1968 и с 1975 по 1994 годы работал Мар Владимирович Сулимов, профессор кафедры режиссуры". Но, пожалуй, лучшим знаком внимания к творчеству замечательного театрального педагога станет маленькое объявление: "Дорогие друзья! Вы можете прочесть книгу Мара Владимировича Сулимова "Режиссер наедине с пьесой", не изданную при его жизни, но опубликованную теперь драматургом Андреем Зинчуком в Интернете на странице Домика драматургов по адресам: www.theatre.spb.ru/newdrama/bibl/ или www.nit.spb.su/koi8/books/index.html.

КНИГА "Режиссер наедине с пьесой", посвященная процессу режиссерского анализа пьесы и содержащая поразительный по своей тонкости и парадоксальности разбор чеховского "Вишневого сада", была написана в начале девяностых, готовилась к печати Театральной академией (тогда еще ЛГИТМиКом) в 1992 - 1994-м, но так и замерла не пошедшей в дело версткой. Особые объяснения, думаю, не требуются - известно, как финансируются сейчас культура и образование. Денег на издание книги одного из самых уважаемых и любимых педагогов не нашли ни академия, ни ученики Мастера. Казалось, она была приговорена остаться неизвестной и широкому кругу любителей театра, и даже узкому кругу театральных профессионалов...

И вот счастливый прорыв к читателю - да еще в такой необычной форме. Похоже, что всем, причастным к театру, - и актерам, и режиссерам, и зрителям - пора привыкать, что театральная информация, доступная в русскоязычном Интернете, не исчерпывается сводной афишей городских театров или их индивидуальными страничками. Здесь теперь можно найти и свежие тексты пьес современных драматургов, и электронную актерскую биржу, и театроведческие обзоры, и актуальные газетные статьи (например, на "Петербургских театральных страницах" Станислава Авзана). Есть тут и труды педагогов и теоретиков театра. Так "соседом" Сулимова по www-странице Домика драматургов оказался Н.В. Демидов (1884 - 1953), сподвижник Станиславского по пропаганде системы, его литературный помощник в написании "Работы актера над собой", позднее разошедшийся с учителем по коренным вопросам воспитания актера и вычеркнутый стараниями ортодоксальных сторонников Станиславского из истории русской театральной педагогики. Часть работ Демидова доступна ныне на странице Домика драматургов. Так что, господа режиссеры и актеры, решайте сами - не проще ли будет сходить за нужной литературой не в библиотеку, а к ближайшему компьютеру.

Думается, что Сулимов с его любознательностью и интересом ко всему новому живо отреагировал бы на открывшиеся возможности. Легко представить, как он расспрашивал бы более "технически продвинутых" студентов, - всю жизнь он образовывал себя и не стеснялся учиться у других. Может быть, поэтому так остро ощущается его отсутствие на Моховой?

Прошедшие пять лет прояснили для многих масштаб личности Сулимова (ах, почему только после смерти?!). Люди театра начали осознавать значимость положения, которое он занимал в ленинградско-петербургской театральной педагогике 60 -90-х годов. Занимал спокойно, с присущим ему скромным достоинством, не повышая голоса, не размахивая руками... Но прошло пять лет, а место его по-прежнему вакантно...

Ведь кроме талантов режиссера (поставил в 1956-м знаменитую "Метелицу" в БДТ с Копеляном и Лавровым, возглавлял Ленинградский театр им. Комиссаржевской в 1959 - 1965-м, Русский театр им. Лермонтова в Алма-Ате в 1957

-1959 и 1969 - 1974 годах); театрального художника (создал сценографию более чем ста спектаклей), педагога (руководил режиссерскими курсами в ЛГИТМиКе - СПГАТИ с 1963-го по 1968-й и с 1975 по 1994 год) народный артист Казахстана, заслуженный деятель искусств Карелии, профессор Мар Владимирович Сулимов (1913 - 1994) обладал еще и несомненным писательским даром. Причем в жанре, увы, абсолютно редком. Почти никто за последние пару десятилетий не писал так подробно о методике преподавания режиссуры. Наши лучшие, замечательные театральные режиссеры - и питерские, и московские,

- становясь педагогами, все равно пишут о творчестве режиссера, о технике режиссерской профессии применительно к процессу постановки спектакля в профессиональном театре. А вот как закладываются основы профессии, как воспитываются режиссерские навыки в стенах учебного заведения, - этот вопрос чаще всего оставляют за кадром. Пожалуй, одна лишь Мария Кнебель так же серьезно и подробно писала не только о поэзии педагогики, но и о ее прозе - о специфических режиссерских упражнениях и этюдах первого и второго курса, о педагогических приемах, об учебных заданиях, закладывающих навыки действенного мышления.

И вместе с тем методические книги Сулимова, его учебные пособия (как "идет" это жанровое определение - пособие - к сути того, что делал Мар Владимирович, - ведь его высокой целью всегда было помочь, пособить студенту, начинающему режиссеру) не содержат и грана скучности плохих учебников или программ поэтапных требований. Это всегда ясное, стройное, увлекательно написанное театральное исследование.

Это всегда человековедение. Это всегда замечательная литература. Вы можете убедиться в этом сами - прочтите его книги. Хотя вынуждены предупредить, что в Петербурге они невольно стали библиографическими редкостями: в Театральной библиотеке - зачитаны до дыр, а на Моховой студенты записываются на них в очередь.

Так что, может быть, действительно, проще настроить свой броузер на театральный лад и, глядя на экран монитора, шаг за шагом следовать за замечательным педагогом, раскрывающим нам тайны режиссуры. Это ведь так увлекательно. И право, есть все основания полагать, что "Режиссер наедине с пьесой" не останется в одиночестве в мировой компьютерной паутине.

Сергей ЧЕРКАССКИЙ, доцент С.-Петербургской академии театрального искусства,

выпускник режиссерского курса М.В. Сулимова 1985 года

 

Журнал "Театральная жизнь" N 1 за 1999 год

 

НА ВОЛНЕ ПИТЕРСКОЙ ДРАМАТУРГИИ...

Строить репертуар только на классических пьесах - дело бессмысленное. В духовном отношении нет особой разницы в том, ставите ли вы Ибсена или мюзикл.

Питер Брук

Почему в стране с большими театральными традициями, с ментальным влечением людей к зрелищному искусству высокой пробы, в стране, где для всех слоев населения посещение театра - это желанное радостное событие, теперь, в наше время, возникла ситуация, когда игнорируется существование современной драматургии?

Чуть более века назад репертуар театров определялся во многом современными той эпохе драматургами: Островским, Гоголем, Чеховым. Парадокс заключается в том, что классику наши режиссеры-современники ставят охотнее. Нынче нет драматургов, которые уже смогли бы достичь такой степени влияния. Почему?

Версия современного питерского актера и драматурга Леонида Кудряшова:

"Сейчас мы видим засилье классики на российской сцене, потому что режиссеры боятся рисковать, опасаются, что этот материал хуже, что он их подведет, а классику можно толковать бесконечно, и, главное, это уже многократно опробованные пьесы, что гарантирует - провала не будет".

Мне кажется, есть и еще причины: долгое время современная драматургия, весь советский период, была во многом конъюнктурной, и потому к 90-м годам возникло прочное чувство недоверия.

Но есть перемены - театральная питерская жизнь доказывает, что период забвения для современных драматургов уже миновал. В нашем городе уже восемь лет существует объединение авторов, которое ныне имеет трогательное название "Домик драматургов". Да, представьте себе, десять не лишенных таланта, профессионально работающих писателей собрались и создали "Домик", правда, реальной Крыши да Стен у него нет, но он помогает современным драматургам сообща решать проблемы. Доказательства тому немалые.

За последние два года вышли в свет четыре сборника пьес "Ландскрона", один из них существует только в системе Internet, большая волна читок пьес современных авторов прошла по театрам Санкт-Петербурга. Драматург Олег Ернев рассказывает: "После одного из публичных представлений пьесы ко мне подошли зрители и говорят, что ж современных пьес так мало ставят, ведь хорошие, да и мы хотим видеть в театре спектакли, где раскрывают суть нашего времени, рассказывают о наших проблемах привычным для нас языком. Чтоб мы вышли из театра с верой, что наше время не самое худшее, и трудности наши решаемы, и есть по-прежнему место человеческим отношениям. Мы не первый день ходим на читки и видим, что у современных драматургов есть интересные идеи, нам понятно то, что их волнует, нам интересно за этим наблюдать".

Я сама была свидетелем, как после читки группа зрителей дружно прошествовала за кулисы, как оказалось, для того, чтобы выяснить: "А где можно посмотреть эти пьесы целиком, в готовом, поставленном варианте?" Но, увы, многие из них пока нигде.

Читка пьес - форма знакомства с новыми произведениями для сцены, изобретенная давно и весьма популярная за рубежом. Многим писателям она помогает продать свои пьесы. В нашей стране это старая театральная традиция, которую зимой прошлого года продолжил "Домик драматургов", провозгласив фестиваль современной драматургии "Действующие лица".

Начало было положено в театре "Особняк" на Петроградской стороне, следом - авторские читки в Александринке. Далее первоапрельская акция театра "Комедианты" на Лиговке, где в рамках Дня Смеха прошло публичное представление комедийных пьес в исполнении актеров труппы. Три из них: "Человек долга" Сергея Носова, "Пригород" и "Пилка дров" Александра Образцова были отобраны художественным руководителем театра Михаилом Александровичем Левшиным для постановки на актерском курсе Театральной Академии, мастером которого он является.

Спектакль-фантазия по произведениям современных петербургских драматургов пойдет под названием "Соната для шарманки с оркестром". Пьесы связываются между собой клоунскими репризами. Студенты этого, казалось бы, драматического курса уже заявили себя как талантливые мимы, способные гармонично существовать на сцене, практически не используя слов. В ряде концертов, недавно организованных Театральной Академией на сцене Театра Эстрады, их номера пользовались серьезным успехом. Этот опыт повлиял на столь неординарное решение нового спектакля.

В октябре этого года драм-марафон подхватил Театр им. Ленсовета, там были показаны: "Берендей" Сергея Носова, "Варвара" Наталии Бортко, "Планета русских" Андрея Зинчука, "Пять миллионов долларов" Леонида Кудряшова, "Блуждания" Александра Образцова и студенческая режиссерская проба по пьесе Игоря Шприца "Не верь... не бойся... не проси...". В этом театре, похоже, подобный опыт не затухнет - художественный руководитель театра Владислав Пази расположен сотрудничать с "Домиком драматургов" и в следующем году.

За что я искренне люблю наших питерских драматургов, так это за их неутомимую активность и работоспособность: они поддерживают связь с массой театральных коллективов разных городов, создали свой сайт в Сети Internet, благодаря чему теперь любой пользователь Сети может прочитать и распечатать пьесы, что называется, "прямо из-под пера". Недавно, впервые за десять лет, выпустили сборник рассказов "На петербургском сквозняке" совместно с издательством "Петербургский писатель", а дальше их пути-дороги вновь привели в театр "Комедианты".

Впервые в России, в конце прошлого года с большим успехом прошли читки детских современных пьес под названием "Новые пьесы для детей России". Пять дней на площадке театра актерами и студентами разыгрывались представления "сходу" - с импровизированными костюмами, со специально подобранной музыкой, озвученными песнями, которых было много и в "Сказке о крепком орешке" Сергея Носова, и в философской пьесе "Малыш и мама" Андрея Зинчука.

На четвертый день прошла презентация первого акта пьесы современного драматурга Сергея Кочнева, над которой уже идут постановочные работы в этом театре.

В "Комедиантах" читки шли в рамках благотворительного фестиваля "Дворцы Санкт-Петербурга - детям", организатором которого является этот театр, и приобрели максимально зрелищный характер. Вероятно, провоцировало то, что большей части зрителей было от пяти до пятнадцати лет, и было стремление сделать чтение текста наиболее доступным для восприятия.

Читки - колоссальный опыт для драматургов, у них появляется возможность увидеть еще до полноценной постановки, как принимают их пьесы и насколько адекватно воспринимается то, что они вложили в них, сидя за письменным столом: тут дети смеются - они поняли шутку автора, а кто-то стал переживать за отрицательного героя, почему? Значит, вопреки проделкам, в этом персонаже автором заложено море обаяния?

"Очень важно, - считают драматурги, - что на читках все больше стали собираться молодые режиссеры, студенты Театральной Академии, Университета культуры, их педагоги и заинтересовавшиеся журналисты, появляются даже студенты Университета кино и телевидения, где теперь открылся факультет творческих профессий". Молодежь творчески подвижна, отзывчива, они знакомятся с новыми пьесами, и у них появляются дальнейшие совместные планы их авторами.

"А что будет дальше со сказками в "Комадиантах"?" - спрашивали драматурги. "Будем думать, - отвечает главный режиссер театра Михаил Левшин, - сначала выпустим "Сонату для шарманки с оркестром".

Драматурги делают многое, чтобы заявить о себе, и теперь слово за театрами и режиссерами. "Здесь важно, кто первый, - говорит Андрей Зинчук, - так же было с современной русской прозой - долго не издавал никто, теперь печатают все. Но те издательства, которые первыми оценили эти произведения, в итоге, стали обладателями эксклюзивных прав на первую печать новых рукописей, то же будет и в театральном мире".

Современная русская драматургия есть, и это явление по-прежнему интересное, как и сто лет назад. Не вырождаются в России писательские таланты, и, возможно, кто-то из: них завтра будет определять своим творчеством репертуар театров обеих столиц.

Ольга ШАКУЛИНА

газета "Смена" от 12, 02. 99

 

ДНЕВНИК ЛИТЕРАТОРА

Карточный домик нестарой драматургии

БЫЛО время, когда пьесы современных авторов входили у интеллигентных людей в круг обязательного чтения. Одна-две ежемесячно - в журнале "Театр", пять-шесть ежеквартально - в альманахе "Современная драматургия". Существовал и околотеатральный самиздат - затрепанные машинописи и ротапринты пьес запрещенных, не рекомендованных, наконец, пусть и поставленных, но с колоссальными цензурными изъятиями... Впрочем, в то время и в театр было принято ходить не затем, чтобы поглазеть на имитирующих прилюдные половые акты стареющих "звезд"... В театре дышали (по слову Мандельштама, сказанному по другому поводу) "ворованным воздухом". Или, как выразился чемпион мира по шахматам эмигрант Алехин, когда его спросили, почему в СССР так хорошо играют в шахматы, - а чем им там еще прикажете заниматься?

ТЕПЕРЬ, конечно, все по другому. К счастью ли, к несчастью ли - это уж каждый вправе определить сам. В этом смысле у нас действительно демократия. Счастливы ли молодые - а вернее, понятно, нестарые - драматурги тому, что их пьес никто не ставит, а если их напечатаешь, то не читает? Но их практически никто и не печатает - кроме самих драматургов, объединившихся в нашем городе под сенью призрачного - или карточного - домика драматургов и выпустивших под названием "Ландскрона" (так звалась шведская деревня, на месте которой был воздвигнут Петербург) за три года три альманаха и сейчас готовящих четвертый. Тиражом в тысячу экземпляров и с виртуальными побегами в Интернете.

Круг авторов, безусловно, сложился. Алла Соколова, прославившаяся волшебными "Фантазиями Фарятьева" и затем надолго замолчавшая. Знаменитая в СССР и широко за его пределами - и тоже теперь выпавшая из популярной обоймы - Людмила Разумовская. Долгие годы известный талантливой прозой и драматургией, но так пока и не сумевший подняться вровень собственному дарованию Александр Образцов. Мелькавший одно время в списках "признанных" драматургов Олег Ернев. Открытый журналом "Постскриптум" Андрей Зинчук (он руководитель и, и кажется, душа проекта). Знакомый читателям "Смены" как "поздний петербуржец" Сергей Носов, Наталия Бортко, Леонид Кудряшов, Игорь Шприц, Станислав Шуляк...

Объединены ли обитатели домика чем-нибудь, кроме двух-трех общих обложек и нынешнего сходства незавидных литературных судеб? Пожалуй, да. Но не стилистически, не интонационно, не жанрово. Объединяют их сходные принципы моделирования и препарирования реальности - умеренный, я бы сказал, сюрреализм. Умеренность в данном случае похвальна, а сюрреализм неизбежен: реалистическому воплощению наша действительность поддается едва ли... Объединяет их еще один фактор: почти во всех случаях мы имеем дело не столько с "пьесами для чтения" (есть такой жанр), сколько с "пьесами для себя", написанными без оглядки на даже гипотетический успех на сцене. Отсюда и постановочные сложности (разумеется, преодолимые, но все же требующие преодоления), и невнимательная, к сожалению, работа с диалогом - полное отсутствие так называемой репризности, которая завораживала в пьесах лучших питерских драматургов предыдущего периода (я имею в виду Александра Галина и Семена Злотникова). Скаламбурив, отмечу, что в пьесах "Ландскроны" на смену репризности пришла капризность - своевольно раскованное обращение не только с реальностью, но и с собственным - так или иначе уже обозначенным - замыслом.

По старой памяти и отчасти по былой дружбе читаю я 1 пьесы, публикуемые сегодня в Москве. В рамках данной статьи их уместно охарактеризовать одним словом, и этим словом будет "чернуха". Их тоже не ставят (в Москве если ставят современных авторов, то из Екатеринбурга), но велика столица, а Ленинград, как сказано у Володина, город маленький... И, кстати, именно володинского внимания к маленькому человеку (а вернее, тихого, но категорического отказа признать его "малость") не хватает московским чернушникам. А питерские сюрреалисты в своей умеренности о нем не забывают - а если и ломают его в иных ситуациях через колено, то делает это скорее сама жизнь.

Рассмотрим последний по времени выхода (1998 год) выпуск "Ландскроны". Он открывается маленькой пьесой Сергея Носова "Джон Леннон, отец" - о стареющем шестидесятнике-биттломане, к которому является кумир его юности Джон Леннон. Является, впрочем, под именем Федора Кузьмича, что отсылает к образу старца, в которого якобы превратился император Александр I, да и сама фамилия Леннон - под лозунгом "это наше все" - так смахивает на Ленина... Чрезвычайно изящная, чрезвычайно володинская пьеса, проникнутая не скажу любовью, но "грустью и нежностью" (именно эти чувства вынес Иосиф Бродский в посвящение соседу по палате в психиатрической лечебнице, в которую был на обследование помещен). "Отец" у Носова - его фамилия Полукикин - сумасшедший тихий и безобидный, но в дурдоме и его ближайших окрестностях разворачивается действие и в остальных пьесах рецензируемого сборника. Сумасшедшинка - не осуждаемая, но чутко регистрируемая - отличает носовского Полукикина от героя "Взрослой дочери молодого человека" Славкина, по которой поставил когда-то нашумевший спектакль гениальный Анатолий Васильев. Но было это давно, в Москве, да и вообще - неправда.

Поэтическая фантазия Аллы Соколовой "Либертэ... Эгалитэ..." посвящена безумному (а вернее, изображенному безумцем) поэту Беранже и трактует трудную тему материализации вдохновения. На эту же тему снят, допустим, фильм Андрея Тарковского "Солярис", ошибочно воспринимаемый как научная - или ненаучная - фантастика. И у Носова, и у Соколовой пьесы по идее бенефисные, то есть такие, какими может прельститься не ну режиссер, а позарившийся на выигрышную роль актер.

Напротив, комедия Леонида Кудряшова "Пять миллионов долларов" - самоигралка, Действие происходит, естественно, в сумасшедшем доме. В подушке у умирающей старухи обнаруживаются обозначенные в названии "баксы" - и в охоту за ними пускаются пациентки (одна из которых трансвестит), медсестра и врач, демонстрируя любопытный в социальный расклад. Сумасшедшей, впрочем, здесь оказывается лишь сама умирающая старуха. Пьеса без больших претензий, но с неплохой театральной перспективой: 5 женских ролей и 2 мужских - это идеальный расклад для "академических" театров.

Александр Образцов опубликовал в рецензируемом сборнике явно не лучшую свою пьесу "Сад ветра" (в синопсисе на английском языке, помещенном в альманахе, она именуется аж трагедией). Дело происходит в банановой республике, имеющей все основные признаки племени мумбо-юмбо. Ельцин из племени мумбо-юмбо отправляет своего Гайдара учиться за рубеж, а по возвращении определяет в отцы либеральной реформы. Впрочем, недовольный недостаточной радикальностью реформ Гайдар из племени мумбо-юмбо затевает заговор - и тут же, струсив, раскалывается в разговоре с гарантом, который, правда, его прощает.

Но в племени мумбо-юмбо зреет и другой заговор: генералов Грачева и Коржакова и, допустим, Сосковца. Сперва Коржаков убивает Гайдара, потом - Сосковца, потом - самого гаранта. Новым гарантом становится Грачев из племени мумбо-юмбо, а Коржаков остается всесильным начальником охраны. Но его и самого - в ответ на неуместные или несвоевременные сексуальные притязания - лишает жизни эдакая Татьяна Борисовна и Наина Иосифовна в одном флаконе. Такая вот трагедия, обильно уснащенная к тому же притчами в мусульманско-арабском вкусе... Образцов! очень талантлив, но есть у него! явно неорганичная политологическая жилка, есть, увы, и русофобская. Образцов силен как лирик и психолог - но в рецензируемой пьесе нет, к сожалению, ни лирики, ни психологии...

Пьеса Игоря Шприца "Иосиф прекрасный" тоже штучка с ручками и посильнее "Фауста" Гете. Действие, правда, происходит не в дурдоме, зато в чистилище, постоянные обитатели которого - первочеловек Адам, первоженщина Лилит и некий император - разнообразно экзаменуют новичков, сводя каждого с самим собой, но на разных стадиях жизни. Изюминка в том, что в конкретном случае пьесы экзаменуют они... Иосифа Виссарионовича Сталина. Претензий на оригинальность много, да и написано довольно занятно, но на всем лежит налет вторичности ("ад - это другие", - вспоминает известную цитату другой автор сборника). Вспоминается шедевр раннего постмодернизма - пьеса москвича Виктора Коркия "Сосо, или Черный человек", написанная шекспировски-пушкинскими белыми ямбами, в которой Сталин говорит Лаврентию Павловичу Берия: "Все девочки кровавые в глазах"... Вспоминаются глупости Юрия Карякина, а вовсе не изыски Жана-Поля Сартра. Да и у самого Сартра все это получилось несколько ходульно.

О пьесе Людмилы Разумов-с кой "Биография" мне судить трудно: я, мягко говоря, неплохо знаком с очевидными прототипами персонажей, да и с самой Людмилой мы однажды были соавторами... Это монолог женщины о жизни - скорее даже о собственной жизни - и опять-таки пьеса подходит для бенефисного исполнения. Правда, в пьесе есть некий зазор - как в фильме " Москва слезам не верит" между двумя сериями: видишь беременную безмужнюю ткачиху из общежития, зажмуриваешься - и вот она уже "красный директор". Героиня Разу-мовской тоже становится важной и богатой особой и разъезжает по свету, а вот когда и, главное, как, читатель понять не успевает. А это, не исключено, самое важное и интересное. Справедливости ради отмечу, что пьесы и Разумовской, и Шприца, опубликованные в предыдущей (1997 года) "Ландскроне", понравились мне куда больше.

Пьеса Андрея Зинчука "Игра, в Doom" самая, на мой взгляд, интересная и наряду с пьесой. Сергея Носова лучшая из опубликованных в сборнике. Пьеса сложна, даже, пожалуй, переусложнена, но в центре ее - как справедливо требуют того от драматургов настоящие режиссеры - находится одно событие. Это событие несколько высокопарно именуется бессмертием души или - в данном случае это точнее - неумерщвляемостью души; пьеса Зинчука - современная вариация на тему "Фауста". Но действительно современная. Здесь и советская (постсоветская) психология, и замешанные на "параллельном телефоне" адюльтеры, и подростковый секс, и наркотики, и уклонение от призыва в армию, и наряду с традиционным Сатаной и столь же набившим оскомину Воландом виртуальная реальность. Элементы детектива (мистического детектива), бытовой драмы, богоискательской и богоборческой мистерии. И - душка-компьютер, и Интернет как аналог ада (забавно, что Интернет вовсю рекламируется в коллективном послесловии к сборнику). Один из предыдущих выпусков "Ландскроны" имел подзаголовок "Пьесы для небогатых театров"; нынешняя _ пьеса Зинчука как раз наоборот, для театра богатого: нужен нелинеарный макет и желательны спецэффекты. Впрочем, ее вроде бы уже поставили...

Драматург видит "коробочку", описанную Булгаковым, и слышит "голоса" - этим и отличается от прозаика. Потому что писать интригу обязан и прозаик. А быть предельно честным и сострадать человечеству - представитель любого жанра. Традиционно считается, что драматурга воспитывает, превращая в подлинного профессионала, театр. Такой профессионализации авторы рецензируемого сборника лишены. И опять-таки каждый вправе определить, к счастью или к несчастью.

Эта статья выходит в дни восьмидесятилетнего юбилея нашего выдающегося драматурга Александра Моисеевича Володина - может быть, единственного живого классика из числа наших земляков. Александра Моисеевича всегда любила неофициальная критика - и долгие годы травила официальная. У сегодняшних драматургов - другие проблемы, но едва ли меньшие. Эту статью о них я с искренними наилучшими пожеланиями посвящаю юбиляру.

Виктор ТОПОРОВ

Газета "Санкт-Петербургские ведомости" от 23.06.1999

Спор драматургов и режиссеров продолжается

Спор о том, кто первичен, а кто вторичен, для современного театра всегда актуален. Прежде состязались автор и актер, в новейшие времена отношения выясняют режиссер и драматург. Практики не устают утверждать, что современных пьес нет, авторы, потрясая кипами своих сочинений, мечут громы и молнии в сторону "загнивающего театра". Кто прав? Кто виноват? И каков выход из тупика? Этим проблемам была посвящена творческая встреча, состоявшаяся недавно в Институте истории искусств.

Затеяли этот "круглый стол" члены литературного объединения "Домик драматурга". При поддержке Союза театральных деятелей и центра "Театр Ландскро-на" они.созвали режиссеров, актеров. критиков, студентов - "провокаторов" от разных профессий, В пригласительном билете значилась чертова дюжина вопросов, на которые предстояло ответить почтенному собранию. Если бы ответить удалось, в лучшем случае былые враги отправились бы в кабачок отметить событие дружеской попойкой, в худшем случае на свет появилась бы парочка диссертаций. Но, как видно, конфликт между китами, на которых держится театр, неизбежен. И участники встречи разошлись недовольные друг другом - каждый при своем мнении

Основной вопрос, обсуждавшийся в тот день, - - где кончаются права драматурга и начинается свобода постановщика.

Александр Галибин, режиссер:
- В пьесе Юрия Князева "Карамболь" я не изменил ни одного ::пова; так же как и в "Оборванце" Михаила Угарова, которую ставил в том же Театре на Литейном четыре года назад. Мне дорого мнение каждого человека Если возможны совпадения позиции с драматургом, то я этому только рад. Совпада-ег или не совпадает главная эмоция пьесы с тем, что происходит в зрительном зале, - вот основной кригерий, которым я руководствуюсь
Владимир Михельсон, художественный руководитель театра "Особняк":
- Проблема не в наших отношениях с пьесой, а в том, что современный театр - это такое учреждение, где жизнь поддерживается искусственно. Если ты туда лоиносишь пьесу, то вмес-ге с ней должен принести дополнительный источник финансирования. Тогда пьесу охотно включат в репертуар.

Андрей Зинчук, драматург:
- Думаю, что современный театр не работает в полную силу по гем же причинам, что и отечественная промышленность. Часть ответственности за это несу г те кто провозгласил примат режиссуры чад текстом. Хотя да же. в авторском праве закреплено как раз обратное: автор может запретить постановку режиссера, а режиссер не может по своей воле (без согласия на то автора текста) править работу здравствующего драматурга. Как сказал давным-давно один очень неглупый человек: "Вначале было слово". Декорации появились потом...
Когда-то я работал ла "Ленфильме" и наблюдал, как режиссеры в приступе самовыявления позабыли о потребностях простого зрителя. И зритель "проголосовал ногами" - на эти фильмы просто не пошли, назвав "чернухой" и "заумью". После чего рынок был захвачен предприимчивыми западными кинодельцами, которые ставили фильмы именно в расчете на зрителя... Похожая картина наблюдается сейчас и в питерском театре, где некоторые режиссеры больше озабочены решением на сцене своих собственных проблем. От этого театр, конечно, не погибнет, но может превратиться в музей или в кунсткамеру...

Александр Гетман, художественный руководитель Театра на Литейном:
- Сейчас, когда все стало дозволено, русский театр не выдержал испытания свободой. В итоге почти никто сегодня не занимается искусством. Редко кто из режиссеров имеет вкус к современной драматургии.
Как видно, людям разных творческих профессий суждено договориться лишь на сценической площадке. Дискуссию они ведут на разных языках. Пока Володин не встретит своего Товстоногова, Розов - Ефремова, Арбузов - Эфроса, так и будут они винить в бедах театра друг друга. Театральные "браки" тоже заключаются на небесах. Никто не заставит режиссера разлюбить классику и полюбить отечественную пьесу 90-х.
При этом театр все-таки подсознательно чувствует потребность говорить о дне сегодняшнем. Те немногие спектакли "на современную тему", что есть в репертуаре, пользуются устойчивой популярностью. Но если прежде жажду зрителей узнать о том, что происходит с нами сейчас, удовлетворяли, призывая в союзники Александра Вам-пилова, Федора Абрамова, Владимира Тендрякова, Людмилу Разумовскую, то теперь публике приходится довольствоваться эрзацами. Драму и комедию теснит подобие "мыльной оперы". Сказки из жизни горожан нам рассказывает Надежда Птушки-на, басни про сельскую новь сочиняют Степан Лобозеров и Виктор Гуркин. Благодаря чему и БДТ, и Александринка, и Театр Ленсовета могут на наши претензии возразить: "Современная пьеса у нас в репертуаре есть".

Пьеса-то есть, а вот жизни нет. Если она и возникает, то не на главных сценах, к сожалению, а на тех, которые принято считать экспериментальными. В уходящем сезоне заключались вполне добровольные союзы между драматургами и режиссерами. Спектаклем "Вера. Надежда. Любовь" Александр Галибин завершил своеобразную трилогию по пьесам Шипенко, Угарова, Князева, тем самым простившись с нашим общим прошлым - 70-ми годами. Еще глубже в историю нашей страны погрузился Владимир Михельсон, поставив "Зеленые щеки апреля" Угарова. Из той же оперы "Натуральное хозяйство в Шамбале" Шипенко в неформальной режиссуре Андрея Могучего ("Балтийский дом"). "Квартиру Коломбины" Людмилы Петрушевской на камерной сцене МДТ Игорь Коняев тоже поставил как некое ретро...

Ни театр, ни драматурги пока не дерзнули поразмышлять о 90-х. Упрекать друг друга можно до бесконечности, но "Чайка" конца XX столетия, как видно, еще не написана. И понять, кто же герой нашего времени, можно скорее с помощью все того же вечного А. П. Чехова - посмотрев "Пьесу без названия" в МДТ или перечитав "Утиную охоту" Вампилова (недаром эта пьеса фигурирует в планах некоторых театров). Зритель нуждается в универсальном взгляде на сегодняшний мир, а не только в "фотографировании" отдельных фрагментов.

Разговоры о том, что литература умерла, что театр загнивает, проистекают именно отсюда - от искусства ждут некоего волшебного слова, а взамен слышат какие-то междометия и невнятное мычание. Чьей вины тут больше - режиссеров или драматургов, - неважно. Для того чтобы вернуть театру зрительское доверие (взамен снисхождения), "киты" должны заключить мирный договор и попытаться найти ответ вместе.

Елена АЛЕКСЕЕВА