Андрей Зинчук

ВОЗВРАЩЕНИЕ НАДЕЖДЫ

Комедия в двух действиях

Действующие лица:

Вера

Надежда - всем к тридцати.

Лучки`н

Алексей Михайлович - около сорока.

Костик

Виталик - молодежь лет двадцати.

Славик

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Двухкомнатная квартира в так называемом новом доме. Дверь одной из комнат опечатана полоской бумаги. На кухне непрерывно звонит телефон.

Открывается входная дверь, с ключами входит Вера. Бросается к телефону, но, передумав, трубку не снимает. Звонок прекращается, но тут же телефон звонит опять. Поколебавшись, она берет трубку.

Через некоторое время раздаются звонки в дверь: три коротких, один длинный.

(Осторожно.) Кто?

Голос из-за двери: "Это я".

Вера. Точнее!

Голос из-за двери: "Ну я, Леша!"

Вера открывает дверь. В дверях Алексей Михайлович, помятый, видимо, со сна, застегивает пиджак. Вера хватает его за руку и втаскивает в квартиру.

Никого на лестнице?..

Алексей Михайлович. На лестнице? А что? Что тут у тебя происходит? (Оглядывается, проходит на кухню.) Ты что же, одна живешь? (Замечает мужскую рубашку.) Помнишь, как-то летом я встретил тебя во дворе с молодым человеком?..

Вера. Он жил тут.

Алексей Михайлович. Как... муж?

Вера. Как мужик.

Алексей Михайлович. А... родители знали?

Вера. Отец как-то застукал. Приезжает с приисков, дверь своим ключом... А у меня тут по всей квартире вещи его, в ванной джинсы стираные, носки. Да и мы с ним!.. Сценка была!.. Что ты на меня уставился? Жизнь свое берет. Да вот попробовал бы ты объяснить это моему отцу!.. Благо бы просто мужик, а тут вещи его по всей квартире! Вот отец и догадался...

Алексей Михайлович. О чем?

Вера (с укоризной). Догадался, что он поселился тут. Отец вон - комнату свою опечатал. Не хочу, говорит, и так далее... И вот сейчас он придет и будет ломать мне дверь!

Алексей Михайлович (после паузы). Ты давно с ним?

Вера. Около года. (Прислушивается.) Вроде шаги на лестнице?..

Алексей Михайлович. Он что же, хотел на тебе жениться?

Вера. Слушай!.. Откуда мне это знать? Наверное, просто было удобно: отдельная квартира, родители на приисках и баба под боком. Ладно, тебе это трудно понять: нужно ведь кому-то завтрак сготовить, блинчики испечь. Ты не женился? Хочешь, я тебя буду блинчиками по утрам баловать? Только сначала Лучкина от квартиры нужно отвадить.

Алексей Михайлович. У него что же, ключи?

Вера. Отобрала. Но он дверь высадить может.

Алексей Михайлович. Извини меня за нескромность... А кто он?

Вера. Он-то? Да таксист. Не нравится? (Прислушивается.) Вроде кто-то ходит по площадке?.. Нет? Таксисты тоже разные бывают, знаешь!.. Что-то долго его нет. Может, передумал? Ты-то как?

Алексей Михайлович. Сложно. Да брось ты переживать!

Вера. Хочешь посмотреть?.. (Задирает рукав.) Видал? И на ноге еще два синяка! (Задирает юбку.) Как с цепи сорвался. Наверное, почувствовал, что конец. Я ему по-хорошему: уходи. А он!.. (Идет к входной двери, прислушивается.)

Алексей Михайлович. Волнуешься?

Вера. Волнуюсь, как бы не надрался!

Алексей Михайлович. Хочешь, пойдем ко мне?

Вера. Не могу. Подруга должна подъехать. Ей ночевать негде.

Алексей Михайлович. А то пошли, мама тебя чаем напоит...

Вера (возвращаясь на кухню, с усмешкой). Чаем! Леша, я тебя не испугаю, если предложу коньяку? (Лезет в стол, достает полбутылки коньяка.) Лучкин вчера не допил. (Достает рюмки, разливает.)

Алексей Михайлович (заметно оживившись). Да... Ты уже взрослая. Можно сказать, совсем взрослая! А ведь, кажется, еще совсем недавно я тебе физику делал. Помнишь? А как мы в школу вместе ходили, не забыла? Ты в первый, а я в десятый...

Вера. Ты в девятый!

Алексей Михайлович. Разве? По-моему, все-таки в десятый.

Вера. Нет, в девятый. Ты мне уже тогда нравился!

Пауза.

Алексей Михайлович. Ты что же это, нарочно?

Вера. Нет. А помнишь, как мы однажды встретились?

Алексей Михайлович. В магазине! Ты была с бидончиком!..

Вера. С сеткой. Только тогда уже я училась в девятом. Я сама к тебе подошла, чтобы ты картошку мне помог до дома допереть... Ты помнишь, что ты мне тогда сказал?

Алексей Михайлович. Я что-то сказал?

Вера. Ты сказал, что я красивая!.. Ты ведь был первым, кто это заметил!

Алексей Михайлович. Но ты действительно очень красива! Разве ты этого не знаешь?

Вера (спохватывается). Что ж это я, дура, закуску не выставила?! (Достает из холодильника банки, свертки, быстро что-то режет, выкладывает на тарелки.) Не знаю, как для тебя, а для меня школа - еще та гадость. Вспоминать не хочется. Этого нельзя, того нельзя... Как-то застукали нас с Надькой - ну, это моя подруга - в курилке. (Предупреждая вопрос.) Да, я уже давно курю. Потащили к директору. Позор! В седьмом классе! Девочки! Ну, мы обхохотались... Отец, конечно, выпорол. Зато сегодня мы своих голубей!..

Чокаются, выпивают.

Алексей Михайлович. Он пьет?

Вера. Как все. В случае чего ты с ним справишься?

Алексей Михайлович. Бывало, справлялся.

Вера. Так это бывало-то когда?

Алексей Михайлович. Между прочим, совсем недавно: иду я после работы через сквер... Знаешь, у "Рыбного"? И вот подваливают... четверо!

Вера. Четверо?!

Алексей Михайлович. Ну, может быть, трое. Темно было, да и не успел их пересчитать.

Вера. Скажи-ка! А ведь по внешнему виду...

Алексей Михайлович. А что по внешнему виду? Ну-ка, попробуй!.. (Демонстрирует бицепс.) Как?

Вера. Давай-ка еще по рюмочке!..

Разливает, выпивают.

Ты защитился? Ну, ту свою диссертацию? Физика твердого тела?.. Ты же мне рассказывал!..

Алексей Михайлович. Ты и это помнишь? (Неохотно.) Н-нет. Да и кому оно теперь нужно, это твердое тело? Ты что?

Вера (усмехнувшись). Ну, не скажи!.. А вот мне и в самом деле ничего не светит: почти тридцать лет, диплом инженера... Нынче это что-то неприличное, вроде судимости. Раньше мечтала: откроется однажды дверь, за ней стоит принц - прибыл на алых "Жигулях". А теперь!.. (Машет рукой.) Попробовал бы ты, как я, на одну зарплату!.. А ведь еще нужно одеться!

Алексей Михайлович. Родители тебе разве не помогают?

Вера. Как же! Отец, наверное, с большими деньгами вернется. Вот тогда не только на алых "Жигулях" - на белом "Мерседесе" поездим! У меня, кстати, есть права. Сделал Лучкин в жизни одно хорошее дело - устроил. Чего это я? Да ну его к черту! Как-то я у отца спрашиваю: слушай, батя, сколько же ты там, на своих приисках, в Сибири своей зарабатываешь? Знаешь, что отвечает? Ничего не отвечает! Молчит. Показывает на пальцах миллиметров десять-пятнадцать. (Предупреждая вопрос.) В валюте! Давай, говорит, и ты к нам. (Смеется.) У них там недавно случай интересный был: заходят они как-то в магазин, ну, там, у них... Отец и спрашивает: девушка, у вас вино сухое есть? - к ним там какие-то... из столицы приехали, - вино, говорит, у вас сухое есть? Так что ты думаешь? Продавщица делает большие глаза и отвечает: взрослый вы человек, а говорите глупости! Разве вино сухим бывает? (После паузы.) Нет, Леша, не поеду. А Лучкин меня обманул. Сказал, что бывший спортсмен, что поломался на соревнованиях. Я и поверила. (После паузы.) Ездили мы как-то с подругой, с ним, ну, и еще один тип, за город. Выпили, конечно, подурачились. Уснули вчетвером в машине. Под утро слышу: кто-то трясет меня за плечо. Смотрю - Лучкин. Пойдем, говорит, я тебе что-то покажу...

Алексей Михайлович. Показал?

Вера (не обратив внимания на вдруг "расшалившегося" Алексея Михайловича). Пришли мы на опушку. Смотри, говорит, какой рассвет! Действительно, рассвет. А он и говорит: вот так стоял бы тут всю жизнь, да на тебя и на рассвет любовался! Ну, уж тут я!.. (Спохватывается.) Чего ж это я тебе такие вещи рассказываю? А потом мы начали жить. Сам видишь - квартира отдельная. Сначала он меня все по театрам, по пабам, по ресторанам водил, даже в казино два раза побывали. Неужели, думаю, стоящий мужик попался? Однако наблюдения не снимаю. Наблюдаю я, наблюдаю... Весь заработок - мне. Каждую ночь дома. Ну а потом сразу, неизвестно из-за чего, ссоры у нас начались, скандалы. Ну и до синяков дело докатилось. (После паузы.) Разве так можно жить? Как-то в детстве было иначе!..

Алексей Михайлович. Я вот тоже, лопух! Решил, наконец, жениться. Все равно, думаю, когда-нибудь надо. Познакомились, иногородняя оказалась. Ну, ничего, думаю, как-нибудь проживем. В общем, то, се, докатилось и до свадьбы. Полетел к ней в глубинку с родней новой знакомиться. Прилетаем, все в порядке: неплохо встретили, погостил. Пора домой. Она чего-то заупрямилась, захотела остаться. Я улетел, она должна была дней через пять за мной. Жду эти самые пять... потом пятнадцать... потом месяц... (Отвечая на взгляд Веры.) Уже лет десять жду! А чего - и сам не знаю. Просто жду. Удивительно все-таки оно устроено, это "твердое тело", - человек! Да?

Вера (после паузы). Жалеешь?

Алексей Михайлович. Скорблю, конечно. Она ведь это из-за того, что меня с диссертацией прокатили. Как раз перед самым отлетом. А говорила, что любит!

Вера. Ты смотри, от таких подальше!

Алексей Михайлович. У них что же, в паспорте написано? На первый взгляд все мы молодцы, все хоть куда. Но это только на первый взгляд. А вот на второй!..

Вера. Да уж, на второй!.. (После паузы.) Хочешь еще выпить?

Алексей Михайлович (отходит к окну). Микросвадьбы... Микроразводы... Потом микроинсульты и микроинфаркты. Вот так по-дурацки жизнь и проходит!

Вера (подойдя к Алексею Михайловичу). Видишь фонарь? Когда идет снег, на него можно смотреть часами. Тоже ведь жизнь уходит куда-то...

Алексей Михайлович. А ты помнишь, когда цвела черемуха, в школу мы ходили уже без пальто? Холодящая рубашка, первый галстук взамен пионерского... Ты идешь по улице, шагаешь, счастливый! Все люди - братья! Петь хочется, свистеть. Наверное, оттого, что вся жизнь впереди. И душа, эта маленькая бабочка, живущая в твоем теле, как в коконе, расправляет свои трепещущие крылья. Потом свистеть уже не хочется. Да и петь, кстати, тоже. Ну а теперь? Домой стараешься прошмыгнуть с работы побыстрее и не дай Бог кого-нибудь встретить по дороге! Оглянуться вокруг - и то страшно. Куда оно все подевалось? Ведь было же оно, было!

Вера. А ты помнишь, как цвела сирень возле школы?

Алексей Михайлович (страшным голосом). Сирень?.. Сирень?.. Осень!!!

Вера обнимает Алексея Михайловича, и они неожиданно целуются.

Вера. Лучкин не придет!

Продолжают целоваться.
Звонок в дверь: один длинный, два коротких.

Алексей Михайлович. Не бойся. Пока я здесь, он сюда не войдет!

Вера. Да он бы уже дверь высадил. Это Надежда. Ей ночевать негде. (Идет к двери.) Надя, ты? (Открывает дверь.)

Заходит Надежда.

Надежда (у двери). Опять поцапались, что ли? Ты не одна? Кто? Я в другой раз! (Быстро выходит из квартиры.)

Вера (бежит вслед). Стой, ненормальная! (Возвращает Надежду.) Ну, куда ты? Это сосед!

Надежда (вернувшись и разглядев Алексея Михайловича). Хотите смешную историю? (Раздевается в прихожей.) Ехала я сюда на тачке. Водитель симпатичный попался. Хотела к тебе пригласить, да он не пошел!..

Пауза.

Вера. Нужно было сделать, чтобы он сам захотел тебя проводить, а ты бы - наоборот!..

Надежда. Как сделать?

Вера. Да ну тебя! На работу устроилась? Нет? И из дому опять выгнали! Молодец! (Кидает Надежде ключи от квартиры.) Держи ключи!

Надежда. Уеду я отсюда к черту! (Алексею Михайловичу.) Ты женат?

Вера. Алексей Михайлович занят научным трудом!

Надежда. То-то я звоню-звоню, чего это, думаю, притихли?..

Вера. А целуется он как!.. (Надежде.) Ты что же, совсем не помнишь его? Он ведь из нашей школы. (Алексею Михайловичу.) А ты помнишь Надежду?

Алексей Михайлович. Я?!

Вера. Не тушуйся, Надька своя. Мы с ней и в школе, и в институт поступили вместе.

Надежда (Алексею Михайловичу). Ага. В особенности же сошлись после того, как ей Лучкин мой приглянулся! (Вере.) Ладно, живи, не жалко. Все было и все кончилось.

Вера (поморщившись, Алексею Михайловичу). Он мне, видишь ли, по наследству от Надьки достался. Ничего, мы ей другого подберем. (Надежде.) Родители звонили, посылка будет. И привезет ее некто Костик. Сейчас ему, наверное, уже лет двадцать... Не сумел устроить свою личную жизнь. Теперь они под Минусинском где-то рядом с отцом коммуну себе устроили. Город Солнца!

Алексей Михайлович (Надежде). Тоже инженерите?

Вера. Ушла с третьего курса.

Надежда. Опять! Появился шанс мужчине понравиться - продали!

Вера. Тебя глаза с головой выдают.

Надежда. Ну и что же тебе выдают мои глаза?

Вера (меняя тему). Полвечера искала героя. Светке звонила, просила кого-нибудь прислать. (Поднимая рюмку.) Давай, Надежда, за Алексея Михайловича!

Надежда (Алексею Михайловичу). Ты, значит, тоже в этом доме живешь?

Вера. В соседнем подъезде.

Надежда. Один?

Вера. С мамой.

Надежда (неожиданно, Алексею Михайловичу). Слушай, возьми меня замуж, а?..

Вера (выдержав трагическую паузу). Когда мне исполнилось пятнадцать лет, родители устроили для меня настоящий праздник: я могла пригласить всех своих друзей и одноклассников. Был лимонад и одна бутылка сухого вина на всю компанию. Я хорошо помню, как поздно, позже всех, пришел на праздник мальчик из шестого класса, которого я не приглашала, и принес ромашки. Они стояли тут, на этом столе. Стояли день, два, неделю, а потом начали сыпать на скатерть желтую пыльцу и лепестки. Я смотрела на них и чувствовала себя ужасно взрослой и очень несчастной. У мальчика были оттопыренные уши, он был некрасив и страшно боялся за мной ухаживать. Только смотрел откуда-нибудь из-за угла, а потом уходил. (Всхлипывает.)

Надежда. Что это с тобой?

Вера. Мне кажется... что он был ко мне неравнодушен. Вот черт! (Надежде.) Дай платок!

Звонок в дверь. Сразу за этим громкий стук.

Надежда. Явился.

Стук повторяется, переходит в грохот. Алексей Михайлович поднимается, идет в коридор.

Вера (Алексею Михайловичу). Не открывай!

Алексей Михайлович. Сам он не уйдет.

Вера. А ты придумай что-нибудь!

Алексей Михайлович. Что?

Надежда. Надо в милицию позвонить! (Хватает телефонную трубку.)

Вера (останавливает Надежду). Нужно подождать.

Надежда. Ты уже дождалась: дверь тебе крушат. Открывай, Леша! (Вешает телефонную трубку, берет утюг, идет в коридор.)

Вера. Нет! (Кидается к двери.)

Алексей Михайлович. Ты за него боишься или?..

Вера. Да что-то не пойму я!..

Алексей Михайлович (громко, дождавшись паузы между ударами). Дежурный? Вызови наряд по адресу: Безымянный восемнадцать, квартира пятнадцать! Делать нечего, будем брать! (Сделав паузу и убедившись, что удары в дверь не возобновляются.) Гражданка! Сейчас прибудет наряд! Дверь этому хулигану я пока не открою! Мы его с лестницы возьмем, с поличным!

Вера (после паузы, убедившись, что за дверью стало тихо). Да... Вот уж не думала, что Лучкин такой трус!.. Послушать его, так каждый день дело с милицией имеет! Правда, с ГАИ...

Звонок телефона.

(Радостно.) Это не он! (Хватает трубку.) Алексей Михайлович. Вера!

Надежда. Оставь ее. Нужно что-то решать, наконец. Уже полгода у них так: она его гонит, а он потом возвращается. И со мной было то же: я его в дверь, а он в окно! Пока я его окончательно из своей жизни не... катапультировала! (После того как Алексей Михайлович выглядывает из окна на улицу.) Нет, Леша, тут в окно не получится - пятый этаж! (Вере.) Не переживай. Вернется твой Лучкин!

Алексей Михайлович. Я думал, только мой матери трудно со мной: она меня не понимает! Почему я до сих пор не женился? Почему не пошел воровать или обманывать, как другие? А мне в последнее время одни кошмары, как при социализме, снятся: что снова он наступил, и идут мимо какие-то серые люди в ватниках... Встанешь, выглянешь из окна - все то же самое. Ну, думаешь, тогда и просыпаться не стоит! Так, не проснувшись, и пойдешь на работу. Отработаешь и вернешься домой - досыпать... Не забыли еще первый закон Ньютона? "Если на тело не действуют другие тела, оно остается в покое или движется равномерно и прямолинейно"... В основном вниз!.. (Глядя на то, как Вера, дав телефону отзвенеть, открывает новую бутылку.) Ловко!

Вера. Да брось ты, наконец, свою педагогическую работу!

Алексей Михайлович. А ты? Разревелась, как маленькая!

Вера. Кажется, не первую тысячу лет вас, мужиков, перевоспитываем! Сколько я с ним возилась... Ведь существует же такая наука - педагогика!

Алексей Михайлович. Педагогика!.. Идем мы с приятелем как-то по улице... Жара. Пить хочется - сил нет. Смотрим - автомат с пепси-колой. А возле стоит пьяный и в него деньги запихивает. Сунул в первый раз - тот проглотил. Сунул во второй - тоже проглотил. В третий раз уже сует... Понятно же, что и это сожрет, - так нет же, уперся: сует и сует. Слышим сзади нас девичий голос: вот, говорит, молодец - автомат перевоспитывает!

Вера (о чем-то своем). Ну, это мы еще посмотрим!

Надежда. Я вот что думаю, Вера... Если бы не случай, мы с Лешей никогда бы не познакомились. А где бы мы могли реально встретиться? По дискотекам он, наверное, не ходит. Да и мы, в общем, тоже. На улице? Нет, на улице он за нами, пожалуй, не пойдет. Одна надежда у современной девушки: на такой вот идиотский случай. И надежда эта, прямо скажем, призрачная! (Глядя на то, как Вера механически снимает телефонную трубку.) И не звони ему больше никогда.

Вера. Я не ему. Я так.

Надежда. И так не звони. Все.

Звонок в дверь.

Ну вот и автомат твой вернулся! (Алексею Михайловичу.) Как думаешь, в соответствии с каким таким законом?..

Вера (Алексею Михайловичу и Надеже, саркастически). Педагоги!..

Алексей Михайлович (встает, идет к двери. Вере, преграждающей ему дорогу). Отойди!

Вера. Нет.

Алексей Михайлович. Я с ним по-хорошему.

Вера. Нет. Уйди.

Алексей Михайлович (громко, чтобы слышали за дверью, через голову Веры). Кого нужно?!

Голос из-за двери: "Тебя!!!"

Вера (встревоженно). Что за голос? (Алексею Михайловичу.) Молчи! Молчи!

Алексей Михайлович (Вере). Почему?

Голос из-за двери: "Открой - объясню!!!"

(Громко.) Лучше уходи по-хорошему!

Голос из-за двери (после серии ударов): "Открывай, гад!!!"

Вера (прислушивается, Алексею Михайловичу). Я прошу тебя, замолчи!

Алексей Михайлович (не уступая Вере). Прекрати ломать дверь!

Голос из-за двери: "Ну, так открой!!!"

Вера (Алексею Михайловичу). Отойдешь ты от двери?

Алексей Михайлович. Нет. Пусть он уйдет!

Голос из-за двери: "Сейчас мы тебе покажем!"
Сильный грохот.

Надежда. "Покажем"! (Вере.) Слышала? Он за приятелем сбегал! (Хватает телефонную трубку, набирает номер.) Милиция? Помогите, хулиганы в квартиру ломятся! Безымянный восемнадцать-пятнадцать. Я не знаю, сколько их! Много!

Голос из-за двери: "Делать нечего, прочно засел! Придется дверь ломать! Ну-ка, надавили!"

Вера (размазывая по лицу слезы). С кем это он? Голос совершенно чужой. Может быть, в самом деле открыть? Все равно ведь дверь высадят!..

Голос из-за двери: "Крепкая, стерва! Сходи-ка ты к соседям за топором. Мы ее с петель!.. А я тут покараулю, чтобы он не сбежал!!!"

Вера. Что? (Задохнувшись.) Я тебе покажу - топор!..

Открывает дверь. Врываются двое в спортивных майках и шортах: Виталик и Славик. Между ними и Алексеем Михайловичем завязывается короткая ожесточенная борьба.

Надежда. Помогите!!! (Выскакивает на лестницу.)

Вера. Прекратите! Слышите? Прекратите сейчас же!

Алексея Михайловича валят на пол, скручивают.

Славик (Алексею Михайловичу). Вставай. Пошли.

Алексей Михайлович (вырываясь). Куда? Пустите!

Славик. В милицию тебя сдадим!

Вера. Вы кто? Зачем?.. Убирайтесь!

Виталик. Не волнуйтесь, нам Светка все объяснила.

Вера. Какая Светка? Вы что? (Что-то вспоминает.) Ах вот в чем!.. О, Господи! Это же не тот!

Славик. Как не тот? (Алексею Михайловичу.) Ты разве не Лучкин?

Вера. Нет. Это сосед! Сосед!

Славик. А где Лучкин? (Отпускает Алексея Михайловича.)

С лестничной площадки появляется Надежда.

Надежда. Дом словно вымер!.. (Замечает перемену в ситуации.) Разобрались?

Вера (устало). Это от Светки.

Надежда. Причем тут Светка?

Вера. О, Господи, да я же ее просила!

Виталик (с готовностью). Светка позвонила прямо в спортшколу, нас - с занятий. Адрес дала, предупредила: будут дома и не откроют - ломайте дверь. Значит, он ее уже того!.. (Алексею Михайловичу.) А ты чего молчал? На лице ведь не написано!..

Надежда. Везет тебе, Верка. Ко мне бы так вломились!

Виталик. Давайте адресок?..

Надежда. Адресок? Вы это что же, серьезно?!

Вера. Нужно Светке позвонить, разыграть, что ли? Скажу-ка я ей, пожалуй, что я из милиции!.. (Тянется к телефону.)

Надежда. Отставь, Вера. Видишь, на Леше уже лица нет!

Славик (обойдя квартиру). Одна живешь? А чего дверь заклеила?

Вера. Пока хватает.

Славик. А родители где?

Вера. На приисках.

Славик. Нормально! Моих бы так!.. (Кивает на стол, где стоит бутылка.) Маловато будет! Могу сгонять. Ах, черт, деньги-то у меня в спортшколе остались! (Вере.) Не одолжишь до завтра? Слышь, Виталик, оставь ей часы!

Вера. Тоже мне, кавалеры! (Лезет в холодильник, достает две бутылки водки.)

Славик. Что хоть за праздник?

Вера (подмигнув Надежде). День независимости! (Расставляет на столе посуду, разливает.)

Славик (встает с рюмкой). Тебя ведь, кажется, Верой зовут?..

Алексей Михайлович (неожиданно). Так это вы меня тогда у "Рыбного" прихватили?

Славик. У какого у "Рыбного"? Во всем же вроде разобрались?!

Вера (Алексею Михайловичу). А ты не путаешь?

Алексей Михайлович. Да они же все на одно лицо!.. (После странной паузы.) Я ведь рассказал тебе про то, как теперь живу? Как лежу после работы на диване, и смотрю в полоток, и думаю, и чего-то жду. Диван почти насквозь своим "твердым телом" продавил. И знаешь, до чего я додумался? У человека есть две возможности: первая - постараться приспособиться к окружающему миру, поверив в то, что он идеален и всегда будет таким. Вторая - заявить, что мир несовершенен и требует переделки в соответствии с неким научным проектом!..

Вера. Леша, ты что?!

Алексей Михайлович. Я хочу понять! Я живу в последний раз и хочу понять! Почему не всегда человек получает воздаяние за свои поступки? Почему стоит только предположить, что сознание вторично, как тут же является дьявольский соблазн: им можно управлять! И на этом фундаменте строится огромное, холодное и безжизненное здание материализма!.. А как же бабочка души? Где тут место ей? Наверное, не случайно поэтому многие священники - это раскаявшиеся физики. Без феномена души картина мира им кажется неполной! Но если мир рационален, а воздаяния нет, могу ли я поступить как последовательный материалист и подправить его, восстановив справедливость? (С угрозой подходит со спины к сидящим за столом Виталику и Славику.) Или вследствие другой, противоположной, теории я должен подставить миру вторую, небитую свою щеку? Но первое - отвратительно, а второе - невыносимо! К счастью, есть еще и третий путь!.. (Возвращается на свое место, молча и мрачно пьет в одиночестве.)

Звонок в дверь.
Алексей Михайлович не реагирует, молча продолжая пить. Заметно, что делать это ему ужасно неловко, и что пьет он теперь скорее из идеологических соображений, демонстрируя окружающим свой нейтралитет.

Вера (подходит к двери). Кто? (Переглядывается с Надеждой.)

Надежда. Я ведь подъезд сверху до низу обежала!.. Теоретически весь дом мог собраться!..

Голос из-за двери: "Милиция!"

Вера. Ты, что ли, Лучкин? А у нас тут полный комплект!

Голос из-за двери: "Откройте, гражданка!"

Входит Мартиросян, старший сержант милиции.

Мартиросян (берет под козырек). Старший сержант Мартиросян. На вас, что ли, напали?

Вера. На нас... То есть... Просто хулиганы в дверь ломились.

Мартиросян. А теперь эти хулиганы дуют с вами коньяк? Кто хозяйка?

Вера. Я, но...

Мартиросян. Ясно. (Кому-то в открытую дверь.) Спускайся к машине! (Вере.) Ну что, составим протокольчик?

Вера. Хулиганы ушли. Честное слово! Они слышали, как мы милицию вызывали. У нас телефон от двери слышен... Новый дом!

Мартиросян. Куда ушли? (Не получив ответа.) Ну, хотя бы давно?

Вера. Да... Только что. Честное слово!

Мартиросян. Какие вежливые стали хулиганы! Чуть милиция в дверь - они с извинениями уходят. А вы такой большой компанией не могли с ними справиться?

Вера. Да они... Они с ножами были. Даже с топорами!

Мартиросян. Через закрытую дверь видели?

Вера. У нас в двери есть щелочка...

Мартиросян. Покажите щелочку!..

Неприятная пауза.

Алексей Михайлович (не выдержав). Послушайте, вы не имеете права!

Мартиросян (Вере). Кто таков?

Алексей Михайлович (опережая Веру). Какое это имеет значение? Вы, во-первых, не имеете права входить в дом без соответствующих санкций! А во-вторых...

Вера. Не слушайте его, товарищ сержант!

Мартиросян. Старший.

Вера. Что?

Мартиросян. Старший сержант! (Алексею Михайловичу.) Продолжай.

Алексей Михайлович. И попрошу со мной на "вы" точно так же, как и я с вами! Ну да, был ложный вызов, извините, но теперь вы не имеете права!

Мартиросян. Послушайте, вы, милиция что, по-вашему?.. Вы сейчас спать завалитесь, а нам еще полночи дежурить, караулить ваш сон!

Алексей Михайлович. Знаем мы, как вы караулите. Караульщики!

Вера. Товарищ старший сержант! Не обращайте внимания, это Леша, сосед. Он сегодня целый день ведет себя героически. Просто не было случая проявиться.

Мартиросян. Мы можем предоставить ему такую возможность!

Алексей Михайлович. У нас демократия! Не запугаете!

Мартиросян (внезапно и необъяснимо обидевшись). Как вы сказали?.. (В гнетущей тишине проходит на кухню, садится к столу, достает планшет.) Фамилия?.. Имя?.. Отчество?.. Год рождения?.. Место рождения?.. Место жительства?.. (Пишет в планшете. Рация, висящая у него на поясе, подает голос: хрип и визг.) Слушаю, "шестой"! (Хрип, визг.) Понял, "шестой". Буду через десять минут. (Вере.) Дальше сами заполните и оплатите в ближайшей сберкассе. А я проверю. (Виталику и Славику.) А вы откуда такие полуголые? Давайте-ка по-хорошему: расходитесь! (Алексею Михайловичу.) И вы тоже.

Виталик (Надежде). Я тебя внизу подожду.

Мужчины толпой идут в коридор, к выходу.

Вера. Алексей!

Алексей Михайлович задерживается в дверях, остальные выходят на лестничную площадку.

Алексей... (Вдруг со смехом.) Звонок, что ли, отключить? Алексей Михайлович (неожиданно срывается в крик). Он не отключается!!! Вера. Ну и что ты кричишь? Алексей Михайлович. Ничего я не кричу. Уже поздно. Я на пять минут выскочил. Мать волнуется. (Берется за ручку двери, но медлит.)

Вера. Милый мой! Милый ты мой Алексей Михайлович!.. (Берет Алексея Михайловича за руку, тот вырывается.) Ладно, как знаешь. Но на минутку все же, дружок, иди сюда!.. (Надежде.) Ты халат привезла? Я там шампунь купила. (Увлекает Алексея Михайловича в комнату, закрывает за собой дверь.)

Раздается звонок входной двери. Но на этот раз на него попросту не обращают внимания. Надежда роется в сумочке, достает журнал. За дверью комнаты слышны голоса. Можно разобрать отдельные фразы:

- Так что же ты кричишь?

- Ничего я не кричу!

- Я тоже устала, но ведь я на тебя не ору.

- И я не ору!

- И правильно, не надо, зачем?

Из комнаты выходит Вера, закрывает за собой дверь.

Вера. (Надежде). Ну, я дура. Слышишь?

Возвращается в комнату, закрывает за собой дверь. Голоса:

- Может быть, я все-таки пойду?

- Куда? Куда ты пойдешь? Со своим... этим... "твердым телом"?

- Домой пойду. Мать волнуется!

- Тебе нужно успокоиться.

- Я спокоен!

- Как же ты спокоен, когда ты дергаешься?

- Ничего я не дергаюсь!

- Нет, дергаешься.

- Нет, не дергаюсь!

- О, Господи!..

Из комнаты выходит Вера, закрывает за собой дверь.

Вера (Надежде). Что делать, а? Ты можешь тут посидеть?

Уходит в комнату, закрывает за собой дверь. Голоса:

- У тебя еще немного времени есть? Побудь со мной. Побудешь?

- Хорошо.

- Спасибо. Слушай... Все-таки мы, женщины, такие дуры!.. (После паузы.) Свет из окна на тебя сейчас так хорошо упал... И на полу профиль... А у меня температура, кажется, подскочила... Ну-ка, тронь лоб?.. (После паузы.) Леша, ты что же, так и будешь, как баран, сидеть в углу?

- Так и буду.

- До каких пор?

- До таких. Отвернись и спи.

- Кажется, я поняла!

Из комнаты выходит Вера, закрывает за собой дверь.

Вера (Надежде). Пойди, хлопни дверью. Надежда. Зачем? Вера. Это я тебе потом объясню. (Скрывается в комнате.)

Надежда идет к входной двери, раздумывает, открывает и с силой захлопывает дверь. Возвращается на кухню. Из комнаты доносится стон:

- Опять дверь!

- Это Надя ушла.

- Зачем? Куда она ушла? Ей же ночевать негде!

- Дядька у нее тут неподалеку. Ты куда? Ты что же, хочешь оставить меня одну? Ночью?!!

- Я воды попить.

- Я сама тебе принесу!

Из комнаты выходит Вера, закрывает за собой дверь. Идет в кухню, набирает стакан воды, залпом выпивает. Прихватывает со стола рюмку, бутылку со спиртным и скрывается в комнате, закрывает за собой дверь.

Надежда гасит в кухне свет, зажигает настольную лампу, достает какой-то журнал. Прислушивается. Голоса:

- Спасибо.

- Знаешь, я хочу привязаться к тебе. Очень хочу!

- Зачем?

- Ну... Ты умный, положительный... вдохновенный!

- Какой? - Ну, вдохновенный.

- В наше время это не имеет никакого значения.

- Ну, не скажи!..

В комнате включается магнитофон. Надежда затыкает уши, углубляется в чтение.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

В кухне на матрасике лежит Надежда. По трансляции голос диктора сообщает время: девять часов утра. Надежда поднимается, зажигает газ под чайником, стоящем на плите, опять ложится.

Открывается дверь комнаты, выходит Алексей Михайлович. С удивлением разглядывает Надежду, проходит мимо. Ненадолго исчезает в ванной. Слышен шум воды.

Звонит телефон. Алексей Михайлович выглядывает из ванной, но трубку взять не решается. Отзвенев, телефон смолкает.

Надежда. Бритва на полке!

Алексей Михайлович. Спасибо. (Скрывается в ванной.)

Слышно жужжание электрической бритвы. Надежда приподнимается на локте, слушает, затыкает уши, обрушивается на матрасик. Потом встает, включает радио на полную громкость. Ложится.

Из комнаты выходит Вера, выключает радио. Скрывается в комнате.

Из ванной появляется Алексей Михайлович.

Доброе утро!

Надежда. Как спалось? Можешь не отвечать. (Скатывает матрасик, запихивает под стол. Достает из сумочки мыло, пасту, зубную щетку, полотенце, скрывается в ванной.)

Алексей Михайлович ходит по кухне, по коридору. Останавливается у коридорного зеркала. Замечает возле него пришпиленную вчерашнюю милицейскую квитанцию, вертит в руках. Возвращается к столу, сливает в одну рюмку то, что осталось в других. Поколебавшись, выпивает.

(Появляется из ванной.) Еще не встала?

Алексей Михайлович. Спит, как убитая.

Надежда. Счастливая! (Убирает посуду со стола.)

Алексей Михайлович. Что с настроением?

Надежда. Девятый вал. Видал такую... репродукцию? В последнее время накатывает.

Алексей Михайлович. Могу чем-нибудь помочь?

Надежда. Конечно нет. Хотя... кто тебя знает. Что, здорово заметно? Раньше умела скрывать. Ну, а ты видел свой кошмар? (Поясняет.) Ну, как же: "идут мимо какие-то серые люди в ватниках". Тебе хоть сны снятся, хоть такие, хоть социалистические. А я сплю, как в мешке! Что, опять не понял? (Внезапно обидевшись.) Ладно, иди, поднимай свою Верку. Не то потом весь день будет ходить заспанной!

Появляется Вера.

Вера. Уже конфликт?

Надежда. Да так, поговорили чуток.

Вера. Надя, ты ведь не выспалась. Иди в комнату, досыпай, что ли?.. (Проходит в ванную, слышен шум воды. Через некоторое время появляется, прислушивается: где-то капает вода.) Кран не прикрутила. Невидимые миру слезы... Слышите? - кап!.. кап!..

Надежда (с усмешкой). Потрясающе! Как ты это делаешь - ума не приложу! Только, Бога ради, не нужно мне больше ничего объяснять! (Скрывается в комнате.)

Алексей Михайлович (подходит к Вере, хочет ее обнять). Вера!..

Вера (выскальзывая из его объятий). Извини, Леша! (Идет в коридор, начинает причесываться у зеркала.)

Алексей Михайлович (помявшись). Утром как-то не о чем говорить, да? (Подходит, вновь хочет обнять Веру.) Просто все еще никак не могу поверить: вчерашняя школьница, в белом фартучке!..

Вера. Ты на меня не сердишься?

Алексей Михайлович. За что?

Вера. Ну, так...

Алексей Михайлович. Что за ерунда?

Вера. Вообще-то, конечно. Пройдет. Не горюй!

Алексей Михайлович. Я особенно и не горюю.

Вера. И не переживай.

Алексей Михайлович. Да я и не переживаю.

Вера (со смехом). И правильно, не надо. Зачем?! (Уходит на кухню.)

Алексей Михайлович. Хочешь, я тебе глазок в дверь врежу?

Вера. Глазок?

Алексей Михайлович. Чтобы прекратились, наконец, эти безобразия. Хочешь или... или не хочешь?

Вера. Врежь, если не трудно. Но вообще-то с безобразиями интересней! Ты что же, опекунство хочешь надо мной взять? Я строптивая!

Алексей Михайлович. Говорят, я упрямый!

Вера. Вот как? Это не самое лучшее качество для мужчины!

Алексей Михайлович. Назови лучшее. (С усмешкой.) Ну вот что!.. Сегодня суббота, выходной. Я сначала домой, мать переволновалась, наверное. А потом в универмаг за глазком. (Подходит к входной двери.) Закрой за мной.

Вера оставляет кухню, идет в коридор. Некоторое время они с Алексеем Михайловичем стоят друг против друга.

Вера. Ладно, я хотела тебя испытать. (Целует Алексея Михайловича.) А ты вообще-то ничего. Крепкий!

Алексей Михайлович открывает дверь. В дверях Лучкин.

Лучкин. Сим-Сим, Верочка! У тебя гости? Ах, они уже уходят!.. (Теснит Алексея Михайловича обратно в квартиру.)

Вера (Лучкину). Где ты был?

Лучкин. Когда?

Вера. Вчера. Кто вчера ломился в дверь?

Лучкин. А ты что, милицию вызывала?

Алексей Михайлович. А в чем, собственно, дело?

Вера (Алексею Михайловичу). Постой. (Лучкину.) Кто вчера чуть дверь с петель мне не снес? Спасибо Алексею Михайловичу, выручил.

Лучкин. Алексей Михайлович? Лучкин! (Насильно пожимает руку Алексею Михайловичу.) Значит, это вы ее выручили? Интересно, каким способом?

Вера. По-человечески!

Лучкин. Неужели действительно кто-то ломился? Хулиганы! Ты что же, видела меня? Я дома телевизор смотрел. Ну, это... Новости! Так что... поехали. (Позвенев связкой ключей.) Ты ведь давно мечтала... на алых "Жигулях"?

Вера. Тварь скользкая! Вспомни-ка лучше, что тут у тебя осталось?! Ах, да! (Кидается в кухню, приносит выглаженную рубашку.) Извини, немного помялась! (Мнет рубашку.)

Лучкин. А все-таки: кто такой Алексей Михайлович?

Вера. Сосед. А что?

Лучкин. А то, что я у подъезда часов с семи караулю. Никто из чужих не входил, а всех соседей в подъезде я знаю!

Вера (с вызовом). А Леша у меня заночевал! Он меня охранял. Они... Они вдвоем меня караулили!

Лучкин. Вдвоем с милиционером?

Вера. С Надеждой.

Лучкин. А милиция?

Вера. А милиция попозже приехала. Постой, а ты откуда про милицию знаешь?

Лучкин. Ну, так ты же вчера мне по телефону грозила: если я приеду, ты милицию вызовешь. А ломился это, наверное, кто-нибудь из твоих прежних дружков. Да? Все-таки никак не могу понять: как вы тут без меня обошлись?

Вера. Обошлись, как видишь.

Лучкин (грозно). Что?! Значит, все-таки обошлись?!

Вера. Ты бы потише вел себя. Надя спит.

Лучкин. Где? Где она спит? (Громко.) Надежда! (Вере.) Нет ее. Врешь. Нехорошо. Не-пе-да-го-гич-но поступаешь!

Вера (громко). Надя!

Надежда (из комнаты). Я сплю!

Вера (Лучкину). Убедился?

Лучкин. Я-то был уверен: приеду вот так утром, а у тебя милиционерик заночевал!..

Вера. Я женщина честная!

Лучкин. Знаем мы вас... Честная!

Вера (швыряя Лучкину рубашку). А ну забирай свое шмутье!

Лучкин (проходя в кухню). Как же ты, бедненькая, на матрасике? Слышишь? Я спрашиваю: как же ты, бедненькая, на матрасике?!

Вера (закусив губу). Ничего не поделаешь. Закон гостеприимства: гостю - комната, хозяйке - кухня.

Лучкин (Алексею Михайловичу). А ты чего молчишь? Твоя баба?

Алексей Михайлович. Ну, моя...

Лучкин (внезапно рычит). Которая?!!

Из комнаты выходит Надежда.

Надежда (Лучкину). С утра принялся? Ненавижу тебя! (Берет Алексея Михайловича за руку, усаживает его на стул, садится к нему на колени.)

Вера (Лучкину). Убедился?

Лучкин. Вот если они еще и поцелуются!..

Вера. Может быть, им в комнату пройти, а ты бы канделябр подержал?

Лучкин (заметно растерявшись). У тебя же нет канделябра?!

Вера. Все. Мне нужно делом заняться. Вали. (Указывает Лучкину на дверь.)

Лучкин. А если я не уйду?

Вера. Я опять милицию позову!.. (Демонстративно снимает телефонную трубку.)

Лучкин идет к входной двери, открывает ее. Некоторое время молча стоит в дверях, потом уходит.

Видеть его не могу! (Надежде.) Представляешь? Ну просто видеть его не могу! Надя, уедем! Помнишь, как мы с тобой в Прибалтику ездили? Леша, забери меня куда-нибудь! (Приблизившемуся Алексею Михайловичу.) Нет, ты тоже уйди! (Плачет, скрывается в комнате.)

Надежда. Что же с ней делать, Леша, а?

Звонок в дверь.

Вера (пулей вылетая из комнаты). Не открывайте! (Встает перед дверью.)

Голос из-за двери: "Вера, вы же дома, я знаю, у вас же на кухне свет горит!"

Вера открывает дверь. В дверях Костик: драный, грязный, с немыслимой прической, с торбой через плечо и тяжелыми сумками в руках.

Костик. Здравствуйте! (Протягивает Вере сумки.) Это вам от папы, от Александра Ивановича!

Вера (не сразу узнав Костика). Господи, Костик!.. Что же ты встал в дверях?

Костик (заходя в квартиру). Я к вам вчера заходил. Голоса слышал, но никто не открыл. И телефон - то все время занят, а то никто не снимает трубку!

Вера. Так это, значит, ты был? А у нас тут небольшое подполье.

Костик (оглядывается). Теперь вот так, значит, вы живете?

Вера. Живем. Если этим словом можно назвать то, что мы тут делаем! Сколько же мы с тобой не виделись? Какой ты смешной стал! Леша, Надежда! Надя, будь хозяйкой. Я сейчас!.. (С сумками, привезенными Костиком, скрывается в комнате.)

Надежда (Костику). Ты надолго к нам?

Костик. Сегодня улетаю. Не знаете, чего Вера к нам не едет? Александр Иванович столько раз ее звал!..

Надежда. Учишься?

Костик. Собираюсь. Вот - учебников накупил. (Показывает торбу, полную книг.)

Алексей Михайлович. Хиппуете?

Костик. Мы-то? (Говорит преувеличенно громко, косясь на дверь, за которой скрылась Вера.) Мы-то хиппуем. Да вы же тут ничего себе представить не можете: тайга! Нет ничего, как тысячи лет назад. Делай, что хочешь!

Надежда. Сказка!

Алексей Михайлович. А питаетесь вы чем?

Костик. А что вы иронизируете? Сам себе хозяин. Не понятно разве?

Надежда. Да ты чаю, чаю! На чай налегай!

Костик. Спасибо. Что, думаете, и на этот раз Вера к нам не поедет? (Неожиданно, Алексею Михайловичу.) Вы на гитаре случаем не играете? Мы свою команду сколачиваем, гитариста не хватает. В общем, весело!

Алексей Михайлович. Что ж веселого?

Костик. А у нас тут недавно случай интересный был... Я задал общий вопрос: что, говорю, в будущем вера в Бога останется? Так вот, представьте себе: никто не мог ответить. Никто! Тогда я и им врезал: вера в Бога несовместима с научным мировоззрением! И пока мы это абсурдное заблуждение не искореним, о будущем нам с вами думать не приходится!

Алексей Михайлович. А во что же тогда верующий человек верить будет?

Костик. А в будущее пусть и верит! (Неожиданно.) Маркса читали?

Пауза.

Алексей Михайлович (не сразу). Да... Тут у нас посложнее... Куда как посложнее!.. Ну вот, к примеру: делали мы как-то с приятелем одну работу...

Костик (живо). Научную?

Алексей Михайлович. Научную, научную. Приезжаю я к нему с утра. Голова у него болит. "Сбегай, - просит, - в магазин!.." Побежал я, делать нечего. Принес. Налил. "Ну, как?" - спрашиваю. "Мало", - говорит он. Тогда я ему наливаю еще: "А теперь как?" - "И сейчас мало, - отвечает. - Раскалывается башка, не могу научно работать!" Наливаю тогда я ему в третий раз. "Как? - спрашиваю. - Хватит? Можешь теперь творить?" - "А теперь, - говорит он мне, - много!.."

Костик. Это любопытно. Вы вообще-то кто по профессии?

Алексей Михайлович. Вообще-то физик.

Надежда. Специалист по твердому телу!.. Похоже, уже начавший раскаиваться...

Костик (пропустив мимо ушей едкое замечание Надежды). Я почему-то так и думал. Ну что ж, физики нам вскоре тоже могут пригодиться. У нас уже есть: два химика, один филолог. Не нашли себя! (Неожиданно.) А женщины у нас какие! Да у вас и женщин-то таких нет! Приехала одна из наших к вам... Прихватили ее на улице двое, тащат. А ей стало смешно. Она возьми и крикни на всю улицу не "Помогите!", как тут все у вас кричат, а как завопила "Ура!" - тех двоих словно ветром сдуло. Не верите?

Надежда. Верим, верим!

Костик. Вот и получается, что будущее за нами!

Алексей Михайлович. Из чего же это, извините, у вас получается?

Костик. Посмотрите, как вы живете! Ну что тут у вас хорошего? У нас идешь по поселку - простор! Снег - снег. Дождь - дождь. А у вас? Жижа какая-то!..

Алексей Михайлович. Да... живем мы нехорошо. Неправильно. Может быть, даже подло. Ну а вспомните первоматерию? Тоже, надо полагать, жижа была!.. И в подобной жиже, молодой человек, родились Достоевский, Гоголь, Пушкин, Толстой! Так что в этой жиже рождаются порой идеи, которые питают мир! А вы нос воротите - жижа!.. Кто знает, может быть, мы, оплодотворяющие ваш простой труд, так и должны жить - по уши. Неудобства подталкивают прогресс!

Надежда. Куда? Куда они его подталкивают?!

Костик. Как же, станете вы жить по уши!.. Вы, белоручки, вас только корми, строй для вас, одевай!.. Ломоносов, например, вообще родился в деревне!

Алексей Михайлович. Но пошел в город. И жил в городе, как нормальный человек. В так называемых излишествах. В "жиже" по-вашему.

Костик. Неправда! Не верю! Вы вон не нужны нигде, физики!

Алексей Михайлович. Это временное, как и многое из того, чего вы не понимаете! Физики, лирики... Был когда-то и такой спор. Давно, еще в шестидесятых. Тогда победили первые, называвшие себя физиками. Интересно было бы этот спор устроить теперь!..

Надежда. А что бы было теперь?..

Костик (в еще большей запальчивости). Знаете, что бы я в таком случае сделал? Я бы взял и поделил все по справедливости! (Рисует в воздухе какие-то большие геометрические фигуры.)

Алексей Михайлович (неопределенно). Хм... Это интересно! Вот я видел у вас учебники... Покажите! (Быстро проглядывает стопку книг.) Ну что ж, у вас там, наверное, действительно хорошо. Вы там новый мир для нас строите. А за учебниками все равно к нам, обратно: Санкт-Петербург, Москва... (Предупреждая бурную реакцию Костика.) Да не обижайтесь вы, Бога ради, за такую большую вещь - Сибирь! Просто в России в который уже раз нарождается интеллигенция!

Костик. Что-то медленно она нарождается!

Алексей Михайлович. Просторы у нас большие! Все медленно рождается и медленно умирает: старые идеи, новые заблуждения... Вот вы намучаетесь, и вас потянет сюда, к нам, обратно.

Костик. Меня не потянет. Нахлебался! Ну что тут у вас хорошего? Искусственная среда! А у нас все естественное, все: потребности, чувства, идеи!

Вера появляется в мехах, с только что уложенной прической, красуется перед зеркалом.

Надежда (Костику). Вы что же, и в самом деле коммуной живете?!

Звонок в дверь. Вера открывает. В дверях Мартиросян в гражданском.

Мартиросян (оценив меха). Ого! Да у вас тут, похоже, бал-маскарад?!

Вера. Вам что? Гражданин?.. (Не сразу узнав Мартиросяна.) Товарищ старший сержант!.. Вы по поводу вчерашнего инцидента? Все обошлось.

Мартиросян. Обошлось?

Вера. Честное слово!

Мартиросян. Смотрите. Это ведь я так, не по службе.

Вера. А... Это очень приятно.

Мартиросян. Вы что же, одна живете? Пригласили бы по-простому в гости...

Вера. Зачем же по-простому? Можно было бы стол устроить по такому случаю... Только ведь все средства теперь на штраф пойдут!..

Мартиросян. Где квитанция? (Забирает у Веры квитанцию, прячет ее в карман.) Ну так как же?.. Вас ведь, кажется, Верой зовут?

Вера. Верой. А вас?

Мартиросян не успевает ответить: из кухни выходит Алексей Михайлович, насвистывает.

Мартиросян. Опять вы здесь!

Алексей Михайлович. Но ведь и вы тоже!

Мартиросян. Я-то по долгу службы. А вот вы!..

Алексей Михайлович. Как же вы по долгу службы и без формы?

Вера (строго). Алексей!

Мартиросян (меняясь в лице). Ну, вот что!.. Как нам стало известно, подобные сборища... (Заглядывает на кухню, видит Надежду с Костиком.) ...происходят тут не в первый раз! И я не потерплю, чтобы в моем районе... с топорами... через щелочку!.. (Достает старую квитанцию, быстро дозаполняет ее, отдает Вере.) В течение трех дней будьте любезны заглянуть в сберкассу! (Надежде.) Вас вчера я вроде тоже тут видел?!

Вера. Товарищ сержант!..

Мартиросян. Старший! Старший сержант!.. (Уходит.)

Надежда (неожиданно). Ты бы мог забрать меня с собой, Костик?

Костик (опешив). Я? О!.. Да Боже ж мой!.. (Осекается, смущенно, Вере.) А вы, Вера? Я же только что доказал: за нами будущее! (Вновь рисует в воздухе какие-то большие геометрические фигуры.)

Надежда (снимает телефонную трубку и набирает номер.) Мам?.. (С улыбкой слушает.) Извини, я не могла вчера позвонить. Ну, хорошо, не хотела. Что? (Слушает, выражение ее лица меняется на противоположное.) Нет, я не проститутка, мама! (Швыряет трубку, сидит неподвижно.)

Вера (Костику). Как папа?

Костик. Александр Иванович? Он очень хорошо себя чувствует.

Вера. Мама?

Костик. Алевтина Георгиевна тоже. Они очень хотят забрать вас к себе. Не поедете? Ну ладно, я хотел еще в одно место позвонить!.. (Снимает телефонную трубку, набирает номер.) Занято! Все-то и везде у вас занято!

Неожиданно Надежда начинает собираться.

Вера. Надя!

Надежда. Что "Надя"? Думаешь, пожалею? Если пожалею - вернусь. К тебе на матрасик. Прибереги! (Собирает сумку: халат, туалетные принадлежности, косметику.)

Вера. Ты что же, голая поедешь? (Кидается в комнату и через дверь начинает швырять в коридор вещи: свитер, брюки, рубашки, белье.) Навезли барахла, благодетели! (Снимает с ног туфли.)

Надежда. А туфли зачем?

Вера. Петь будешь.

Надежда. Петь?

Вера. Вспомни, как ты пела! В институте! Помнишь? (Властно.) Пой мне!

Надежда (растерявшись). Сейчас? Что?! (Под взглядом Веры.) А как же я без гитары?

Вера. Пой. Тот романс.

Надежда (трагически). Тот!.. Ох! Я забыла начало!

Вера. Я тебе напомню: "Когда душа...". Ну?

Надежда. Вспомнила!

Когда, душа, просилась ты

Погибнуть иль любить,

Когда желанья и мечты

К тебе теснились жить,

Когда еще я не пил слез

Из чаши бытия, -

Зачем тогда, в венке из роз,

К теням не отбыл я!

Зачем вы начертались так

На памяти моей,

Единой молодости знак,

Вы, песни прежних дней!

Я горько долы и леса

И милый взгляд забыл, -

Зачем же ваши голоса

Мне слух мой сохранил!

Не возвратите счастья мне,

Хоть дышит в вас оно!

С ним в промелькнувшей старине

Простился я давно.

Не нарушайте ж, я молю,

Вы сна души моей

И слова страшного "люблю",

Не повторяйте ей!

(Романс на стихи Антона Дельвига)

Вера. Вот за что тебя Лучкин любил, поняла?! Разве это можно удержать? (Обращаясь ко всем.) Разве ЭТО можно удержать?!!

Алексей Михайлович (будто очнувшись, с неожиданной в нем страстью).

Прекрасно в нас влюбленное вино

И добрый хлеб, что в печь для нас садится.

И женщина, которою дано,

Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей

Над холодеющими небесами,

Где тишина и неземной покой,

Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.

Мгновение бежит неудержимо!

И мы ломаем руки и опять

Принуждены идти все мимо, мимо.

Так мальчик, игры позабыв свои,

Следит порой за девичьим купаньем

И, ничего не зная о любви,

Все ж мучится таинственным желаньем;

Так некогда в разросшихся хвощах

Кричала от сознания бессилья

Тварь скользкая, почуяв на плечах

Еще не появившиеся крылья, - 

Так век за веком - скоро ли, Господь? - 

Под скальпелем природы и искусства

Кричит наш дух, изнемогает плоть,

Рождая орган для шестого чувства.

(Николай Гумилев)

Надежда (возвращает туфли Вере). Спасибо.

Вера. Возьми, они новые!

Костик (заламывая руки). Читайте же, читайте еще!..

Надежда. А как же деньги? Билеты?!

Костик. Ах, это все такая ерунда! (Влюбленными глазами глядя на Надежду, быстро "посвящает" ее в свою странную веру: делает Надежде какую-то немыслимую прическу, достает из своей торбы и цепляет ей на кофточку разные "феньки", "мульки", значки...) На худой конец можно и на попутках!

Вера. В Сибирь?!! А как же чай? Чай?!

Костик. Что родителям передать?

Вера. Боже мой! (Хватает авторучку, клочок бумаги, быстро пишет.) Передай им вот это... И на словах... Что люблю... Жду... Пусть побыстрее возвращаются. Что Надька вместо меня. Ну, ты, Костик, не маленький, сам сообразишь, что сказать. Спасибо. Спасибо им огромное! У меня все нормально. Особенных новостей нет. Ах, да! Впрочем, это не важно. Поцелуй их. Скажи, что я их очень, очень люблю. Слышишь? Пусть не волнуются! Ну, вот Леша сидит... Привет им от Леши, если они его еще помнят!..

Надежда. Домой, что ли, брякнуть еще разок? Боже, что она ТЕПЕРЬ обо мне подумает?!

Вера. Я ей все объясню. Ох, Надька!.. (Обнимает Надежду.) Может, все-таки останешься?

Надежда. Прощай.

Вера. Сразу же напиши!

Надежда. А куда писать? Я же твой почтовый индекс не знаю!

Вера. Сто девяносто, три нуля, Безымянный.

Костик. До свидания. Приезжайте к нам!

Вера. Обязательно!

Надежда. Ну, все. Как в прорубь. Прощай.

Надежда открывает дверь, выходит. Следом за ней Костик.

Вера (закрывает дверь, идет к зеркалу, смотрится в него.) Прямо по мне сшито, да?

Алексей Михайлович (обнимая Веру). Все еще никак не могу поверить... Вчерашняя школьница... (После паузы.) Вера! Разве я перестал тебе нравиться? Ты же говорила, что еще в первом классе!..

Вера. Дурак ты, Леша. Только не обижайся. Ведь я беременна. У меня же от Лучкина ребенок будет!

Алексей Михайлович (оторопев). Верочка... Как же это?

Вера. Да так. Не знаешь, как детей рожают? (Незло передразнивает Алексея Михайловича.) "Вчерашняя школьница, в белом платьице... Бабочка души"! Кончилась жизнь!

Алексей Михайлович. Что же получается? Ты говоришь, что будущее за мной... а ребенок? От таксиста?

Вера. Думаешь, легко мне его отсюда гнать? (После паузы.) Бедная Надька... Какая бы нянька была!.. Хороший мальчик. Марксист! Толкинист! Бог его знает кто еще!.. Вот черт, кажется, она ключи увезла!..

Алексей Михайлович. Это он тогда за тобой в школе ухаживал? С ромашками? Он?

Вера. Да.

Алексей Михайлович. Хочешь, мы с тобой тоже куда-нибудь съездим? В Кижи? Пушгоры?

Вера. Да ничего я не хочу! Мне бы так же, как Надьке!.. С песнями! Хотя бы до аэродрома! Лешенька, голубчик, боюсь я тут: утром проснусь - глаза открыть страшно. Никого нет. Пусто. А хуже всего знаешь что? Вещи с утра всегда лежат там же, где я их вечером бросила!

Алексей Михайлович. Поживи немного у меня? А потом мы с тобой все решим на трезвую голову. Сейчас же ничего невозможно решить, это же сумасшедший дом какой-то! (После того как раздается звонок телефона.) Вон - опять. Не подходи, разобью!!!

Вера (дав телефону отзвенеть). Кто бы это мог быть? Надька что-нибудь забыла? Или, может быть, мать ее разыскивает? А вдруг это твоя мать, Леша? Не переживай, у тебя это пройдет. Найдешь себе другую. Сам же видишь - я не очень хорошая женщина!

Алексей Михайлович. Это неважно. Да это просто не имеет значения! Мне ведь тоже, знаешь, не очень хочется домой приходить. (После паузы.) Я ведь пью, Вера. Но я это брошу. Честное слово. Веришь мне? (Горько усмехнувшись.) Пойдешь за меня?

Вера. А как же ребенок? Мне ничего нельзя делать - четвертый месяц!..

За окном гудок автомобиля. Вера прислушивается.

(После колебания.) Я так устала, Леша. Оставь меня.

За окном опять гудок автомобиля: длинный и настойчивый.

Лешенька, милый мой... Сейчас, дружок, ты должен уйти. Алексей Михайлович. Но ведь ты мне обязательно позвонишь!.. Позвонишь, да? Вера (целует Алексея Михайловича). Конечно позвоню. (Открывает дверь.) Алексей Михайлович. Буду ждать. Это ведь такая тонкая материя, Вера, - жизнь!..

Забирает квитанцию, идет к выходу и сталкивается в дверях с Лучкиным, входящим в квартиру с горящим канделябром в руках. Некоторое время они молча стоят друг против друга, сцепившись взглядами. Потом Алексей Михайлович уходит.

Вера (кричит Алексею Михайловичу вслед). Спасибо, Леша! (Закрывает за Лучкиным дверь, приносит из кухни швабру. Лучкину.) Глупее ты, конечно, ничего придумать не мог!.. (Задувает канделябр.)

Лучкин (оглядев меха). Посылка была?

Вера. Была.

Лучкин. А с ним было что?

Вера. Зачем тебе? Ребенок-то ведь все равно от тебя!

Лучкин. Значит, не было?

Вера. Я этого не говорила.

Лучкин (после паузы). Значит, не скажешь?

Вера. Нет. Мучайся. Это тебе за твои художества!

Лучкин. Но ведь ты не такая!

Вера. Вот как? Какая же я? (Не отрываясь, долго смотрит Лучкину в глаза.) Неужели такая?.. (Опускает швабру.)

Лучкин заходит в квартиру.
Звонок в дверь. Лучкин открывает. В дверях Виталик и Славик.

Звонок в дверь: три коротких, один длинный.

Кто это еще? Открыть? Нет?

Вера. Как хочешь. (Уходит в кухню.)

Звонок повторяется.
Лучкин открывает дверь. В дверях Алексей Михайлович, прячет за спиной букетик цветов, видимо, только что сорванных с газона - осенних, трогательных, последних...

Лучкин. А Вера ушла.

Алексей Михайлович. Куда?

Лучкин. В магазин.

Алексей Михайлович. Давно?

Лучкин. Только что. (Закрывает дверь.)

Улица. Стена дома. Мартиросян в форме.
Появляется Алексей Михайлович.

Мартиросян. Там все разошлись?

Алексей Михайлович. Зачем это вам? (Обращает внимание на милицейскую форму Мартиросяна.) Вы что же, опять при исполнении? Вот квитанция, иду платить! (Показывает квитанцию, хочет пройти, но останавливается.) Минуту! А вы это куда? К Вере? Там нет никого! (Заступает Мартиросяну дорогу.) Стой! Ты пойми, милиционер, я... (Ищет слово.) Я ведь люблю ее. Неужели это нужно объяснять? Ты женат? Только честно - женат? Может быть, тебе лицо мое не нравится? Тогда, если хочешь, задержи меня. Штраф, пятнадцать суток - на все согласен! Только ты к ней больше не ходи. Давай я тебе сейчас что-нибудь такое сделаю, чтобы у тебя основания были?..

Пауза.

Мартиросян. А ну, дай квитанцию!..

Алексей Михайлович. Зачем? Сумму хочешь увеличить?

Мартиросян забирает у Алексея Михайловича квитанцию и неожиданно рвет ее.
Пауза.
Появляются Виталик и Славик.

(Зачем-то, видимо и сам не зная зачем, Виталику и Славику.) Ушла в магазин!..

Собирается короткий мужской консилиум. Можно разобрать отдельные фразы:

- Вранье. Дома она! - И думать нечего! Конечно вранье! - На что угодно могу поспорить - спряталась! - Эти бабы!.. Они же вообще!..

- Она не хочет меня видеть! Что ж с этим сделать? Пятый этаж!.. А ведь раньше я бы, пожалуй, смог!..

- Слушай, милиционер... А если мы его к ней подсадим?.. Просто возьмем и подсадим?

- На пятый этаж?! - А мы подстрахуем! Да, Виталик? - А если он убьется? - А зачем ему убиваться? - Хм!..

Втроем образуют пирамиду. Алексей Михайлович карабкается по ней вверх. Но на полпути обрывается, мешком валится вниз. Оглушенный сидит на земле.
Вновь собирается короткий консилиум. Причем вновь можно разобрать отдельные фразы:

- Не зашибся? Давай еще!

- А то смотри, можно и по-простому: подняться, позвонить и набить ему морду, чтобы не лез. А мы поможем!

- Или вызвать ее на лестницу и все ей объяснить. - Эти бабы!.. Ну как с ними можно по-хорошему? - Или найти себе другую! Другой бабы не найти, что ли? - Легко!

- У меня на родине старики говорят так: любишь женщину - иди за ней! Но я ей не нравлюсь! - Не имеет значения, иди! - Но я ей надоел! - Вперед! - Я ей противен, она не хочет меня больше видеть! - Иди! Рано или поздно она уступит!.. Но это, конечно, если долго...

- Мы все-таки за бутылкой сгоняли. А вот, кстати, и стаканчик. Хлебни, оттянет. А ты отвернись, милиционер. Уставился!..

- Кто бы подумал?.. Вчерашняя школьница, в белом платьице!.. Сирень! Юность!.. Которая прошла где-то тут, между двух наших подъездов!.. Проклятый Ньютонов закон!.. Если на тело не действуют другие тела... А если они, эти тела, на него, наоборот, действуют? Боже мой!.. На что ушла жизнь?!

Вера с Лучкиным по-прежнему стоят в коридоре. Лучкин. Иди-ка сюда!.. (Тянет Веру в комнату.)

Вера. У меня там полный развал! (Ведет Лучкина к комнате родителей, срывает бумажную печать. Достает ключ. Ключ не подходит. Она швыряет ключ, толкает дверь плечом. Та не поддается.) Ломай!

Лучкин ногой легко вышибает дверь.
Комната родителей в первый момент поражает своей величиной: кажется, она безгранична - за дверью виден зимний сад, занесенный снегом. Однако иллюзия быстро разрушается, и становится ясно, что это старые, давно вышедшие из употребления фотообои.

Лучкин подхватывает Веру на руки, входит с ней в искусственный "сад". Но тут же возвращается, прихватывает канделябр, скрывается за дверью.

Неожиданно в кухне за окном появляется голова Алексея Михайловича.

Алексей Михайлович (стучит в окно). Вера! Вера! Открой!

Из комнаты пулей вылетает Вера, за ней Лучкин.

Вера. Леша! Осторожнее! Как ты?.. (Открывает окно.) Ты разобьешься!

Алексей Михайлович. Я!.. Я!.. (Кидает на кухню цветы.)

Вера. Это мне? Мне? За что?! (С восхищением и ужасом.) Пятый этаж! (Оборачивается к Лучкину.) А ты? Ты бы так смог? В свои двадцать пять? А?

Лучкин (он не слышит вопроса Веры). Значит, это он все-таки к тебе!..

Открывается входная дверь. С ключами входит Надежда. Видит плачущую Веру, сломанную дверь в комнату ее родителей, окаменевшего Лучкина, Алексея Михайловича, качающегося за окном...

ЭПИЛОГ

Улица. Стена дома.
У стены в безмолвии, задрав кверху головы, словно зачарованные, стоят несколько горожан и тихо что-то поют. Если приглядеться, между ними можно заметить Виталика и Славика, а также молодого человека, чем-то очень похожего на сибирского Костика.

Появляется Мартиросян в шинели. С ним произошли заметные изменения - его понизили в должности: погоны старшего сержанта он сменил на обыкновенные сержантские погоны.

Мартиросян. Расходитесь, граждане. Идите домой. Опять ведь целый день простояли! Жильцы жалуются - в подъезд не пройти, и вообще!.. Одни неприятности с этим домом. Приходите завтра и хоть целый день пойте. А сейчас тут проедет патруль. Это не санкционировано! Слышите? Расходитесь! (После паузы, во время которой никто из собравшихся не двинулся с места.) Ну вот, посмотрите!.. (Достает из планшета пачку газет.) Специально для вас из отделения прихватил. Вот, в "Вечерке"... (Читает.) "Уже три месяца работает смешанная группа журналистов и физиков. Имевшее место происшествие на Безымянном, вне всякого сомнения, следует отнести к разряду явлений массовой галлюцинации". А вот вчерашний фельетон в "Центральной": "Разжигание идеализма в стране, успешно строящей капитализм!" И там же "О невозможности левитации или свободного парения в воздухе". Подписано группой академиков. (Помахав в воздухе еще одной газетой.) Святейший Синод тоже отрекся! Слышите? (После паузы, во время которой собравшиеся по-прежнему не реагируют.) Ну, тогда вот вам еще!.. (Достает из планшета какие-то новые бумаги.) Та, которую вы называете "сестрой Верой", стала женой Лучкина, через несколько месяцев его оставила и вышла замуж вторично за офицера Российской армии. В настоящий момент они с мужем находятся в Таджикистане! Сестра Надежда сошлась с продавцом комиссионного магазина и по-прежнему не работает. Брат Алексей Михайлович сменил работу. А брат Лучкин попал в больницу в связи с операцией на грыже. Одним словом, все окончилось весьма прозаично, и в квартире пятнадцать никто из вышеперечисленных не только более не живет, но даже и не бывает! (После продолжительной паузы.) Граждане сектанты! Да меня из-за вас не только в звании понизят - уволят совсем к черту из органов! Неужели о такой любви говорила нам сестра Надежда?!

Собравшиеся начинают с неохотой расходиться. У стены остаются Виталик и Славик.

(Как бы отвечая на все еще стоящий перед ним вопрос.) Как-как!.. Да, наверное, по водосточной трубе, вот как!.. Лично я тоже считаю - галлюцинация, миф. Место тут, должно быть, такое... Кругом в районе - грабежи, драки. А тут тихо. А впрочем, черт его знает!.. (После паузы.) Мы ведь рождаемся в грязи и крови, как животные, и для большинства из нас, к сожалению...

Виталик и Славик уходят, оглядываясь на Мартиросяна.

И для подавляющего большинства из нас!.. (Подходит к стене и, убедившись, что никто его не видит, лезет на стену, раскидывает руки в стороны и кидается вниз.) И для подавляющего!.. (Лезет еще раз.) Для большинства!.. (Кидается.) Для нас!..

Лезет и кидается. Кажется, что вот-вот он на мгновение зависнет в воздухе и, раскинув фалды милицейской шинели, полетит. Но он падает вновь и вновь, и вновь поднимается и продолжает лезть на стену с ожесточением и Надеждой.

 

КОНЕЦ